— Да, были еще двое, но они вернулись с пустыми руками в департамент. И они не могли этого сделать. Что до меня самой, то… я причастна ко многим делам, но не к этому.
Рин пожала плечами и пробормотала «не знаю». Анхельм оглядел ее внимательно и задал вопрос:
— А кто причастен к убийству начальника Службы охраны императора, Гюнтера Кревилля?
Рин ответила ему спокойным, уверенным взглядом.
— Я, — сказала она. — Но я думала, ты в курсе.
— Ты сама решила или…?
— Или. Мне дали приказ. Я пришла к Рошейлу, а тот сказал, что поступила рекомендация обязательного характера. Заказ на убийство Кревилля. Если тебе от этого будет легче, то знай, что я не хотела этого делать. А от кого исходил приказ, я думаю, ты уже понял.
Анхельм кивнул и опустил глаза, закрыл лицо ладонью. Рин не спешила прервать повисшую паузу: чем меньше она сейчас скажет, тем лучше для них.
— Похоже, у меня накопилось вопросов к дяде, — с неудовольствием признал герцог.
— А у него будут вопросы ко мне! Анхельм… мне очень сильно влетит за то, что я натворила. Меня могут даже отозвать обратно в Кимри.
— Пусть попробует, — странным тоном сказал Анхельм, и Рин отметила в нем необычную для него мстительность.
— Только не ссорься с ним, прошу тебя!
— Ты подчинялась моим приказам. Дело начал я, за последствия тоже буду отвечать я.
— И ты прикроешь меня от огня? — с надеждой спросила Рин.
— Разумеется, — медленно кивнул герцог. — Кто-кто, а ты точно не пострадаешь. Иди ко мне.
Он притянул ее к себе, крепко обнял, и впервые за долгое время у Рин появилось ощущение, что все встало на свои места. Она обняла его в ответ и просто наслаждалась присутствием Анхельма, его теплыми руками, стуком трепещущего сердца и нежностью. «В конце концов, у нас осталось так мало времени, чтобы побыть вместе», — подумала Рин, глядя, как смеркается за окном.
Глава седьмая, в которой Рин учится, а Анхельм делает перспективные вложения
I've made the same mistake
I know the awful ache
Of a little heart that's been double crossed
The waiting's been so long so long
It's hard to be believing
I thought I'd missed my guess
I thought happiness for me was lost
(Billie Holiday, Tell Me More and More and Then Some)[1]
— Все, Рин, ты здорова, я тебя отпускаю, — сказал Кастедар и снял с ее руки манжет для измерения давления. — Через час за тобой приедет Вивьен, иди и собери все книги. Они твои.
— Я же не понимаю половину… — вздохнула Рин.
— Ничего, подтянешь левадийский язык и общий уровень знаний. Завтра с утра я заеду за тобой и его светлостью, мы отправляемся в Льяго. Там мы останемся на три дня. За это время ты пройдешь три ускоренных курса обращения с оружием и получишь навык вождения макины.
— Я умею обращаться с оружием, — обиженно заявила девушка. Демон смерил ее снисходительным взглядом и ответил:
— Только с тем старьем, которое производит Соринтия. В холодном оружии тебе нет равных, не спорю, но с огнестрельным нового образца ты обращаться не умеешь.
В ответ на это Рин только поджала губы. Кастедар сел обратно за свой стол и принялся писать что-то в ее карте. Пока он был занят, Рин взяла с его стола толстенный справочник по медицине. От нечего делать пролистала, не поняла ничего и положила на место.
— Касти, почему его величество Илиас просто не завоевал весь континент, раз у него есть такая военная мощь? — спросила она.
Демон махнул на нее рукой, как на надоедливую муху. Рин сделала вывод, что этим вопросом его изрядно достали.
— Война — не лучший путь правления. В ней нет ни смысла, ни необходимости. Твои вопросы закончились? Если да, то марш к себе. Умойся и собирайся.
— Вредный демон, — пробубнила она. Кастедар смерил ее взглядом и выразительно кивнул на дверь. Рин смиренно потопала прочь из кабинета. Спустя час она сидела на стуле и оглядывала палату, ставшую для нее за эти дни приятным и уютным местом. Обстановка была простой и скромной, как любила девушка: одна койка, два стула, тумба и обеденный стол. В небольшой ванной было ростовое зеркало, душ и унитаз (удобство, которое чистюля Рин оценила особенно, сравнив его с соринтийскими комнатами для размышлений не в пользу последних).
Она уже изрядно устала ждать и только принялась листать журнал об оружии, как дверь палаты открылась и вошла Вивьен. Красивая. Шикарная. В темно-синей блузе с узкими рукавами и спадающим вырезом, обнажающим плечи, алых креп-сатиновых брюках свободного покроя, темно-синих лаковых туфлях на тонкой шпильке. Летящей походкой она прошла в палату и встала перед Рин руки в боки. Рин смотрела на нее, из последних сил сохраняя на лице серьезность.
— Ну? — вопросила Вивьен. — Что скажешь в свое оправдание?
— Потрясающие туфли и кофта.
— Спинку показать? — улыбнулась подруга и повернулась. Рин оценила кружевную спину блузы двумя большими пальцами вверх.
— А в свое оправдание скажу, что ни в чем не виновата.
— Я так перепугалась… — вздохнула Вивьен, садясь на стул напротив.
— Похоже, не судьба мне выйти замуж за моду. И платье твое испортили…
— За него мне уже заплатили. Жаль, конечно, я так долго над ним работала… Но чего не сделаешь, когда Кастедар просит?
Вивьен улыбнулась открыто и мило, но Рин не спешила улыбаться в ответ. Поскольку она уже знала, кто стоит за всем произошедшим, и какие на то были причины, то казалось нелепым скандалить с этой добрейшей женщиной, приютившей больную, беспамятную незнакомку из народа аиргов, которых большинство боится. Но Рин так или иначе не могла оставить это без внимания и не сказать Вивьен вообще ничего.
— Приказывает, ты хотела сказать? — поправила она вкрадчиво, но жестко.
Улыбка на смуглом лице подруги стала напряженной, уголки красивого рта приопустились. Девушка ничего не ответила, только кивнула, спрятав глаза.
— Я рада тебя видеть, Вив, — Рин наконец протянула руки и обняла подругу. Сердце у той учащенно билось, она вся дрожала, как кролик. Рин отстранилась и вгляделась в темные глаза.
— Ты что, боишься меня? — спросила Рин тихо. Вив кивнула.
— Я из-за угла наблюдала, что ты там творила в зале. Страшная ты женщина! Как можно маленького мальчика ружьем!..
— А что, надо было дождаться, пока из меня сделают сито? Я защищалась, Вивьен.
— Тебя же просили сдаться…
— Ага. А еще в меня выстрелили. Знаешь, как это больно? Не знаешь. И не приведите боги тебе это испытать.
Рин приоткрыла рану на груди и показала ей. Глаза Вивьен испуганно расширились.
— Ты, наверное, убить меня хочешь, — прошептала она.
Рин видела, что Вив раздирает чувство вины, и не сомневалась, что любой тычок прикончит эту только с виду уверенную в себе женщину. Может быть, Рин стоило ткнуть Вивьен побольнее, но она до сих пор не обнаруживала в себе ни злости, ни обиды на подругу. В меньшей степени потому, что ясно осознавала: Вивьен не из породы тех, кто идет по головам, кто может сознательно причинить вред. И в гораздо большей степени потому, что чувствовала виноватой себя. «Наследник след кровавый оставляет за собой, где бы ни шел и чем ни занимался. Смерть ходит неотступно, по пятам…» — крутилось в ее голове и не давало растратить чувства на кого-либо, кроме по-настоящему виновных.
— Нет. Честно, не сержусь, — Рин улыбнулась и пальцами разгладила тревожную морщинку на лбу Вивьен. У той словно гора с плеч свалилась — с таким тяжелым вздохом она откинулась на спинку стула.
— Пойдем, — предложила Рин. — Не хочу оставаться здесь ни минуты более.
Она собрала все свое имущество, и подруги ушли из больницы. В дороге Рин расспрашивала Вивьен, как же так она не догадалась, что перед ней та самая Рин Кисеки, которую разыскивает полмира. На это получила ответ, что Вивьен совершенно не интересуется этой темой, а потому знать Рин ей было просто неоткуда. Когда Кастедар рассказал о случившемся в порту Лейгеса, Вив сначала не поверила, но он привел неоспоримые доказательства и объяснил, чем кончится дело, если они не разыграют этот жестокий спектакль. Вивьен пришлось согласиться. Впрочем, как подвела итог подруга, хорошо все, что хорошо заканчивается, а история завершилась в этот раз достойно. Ее величество Судьба дала ей шанс жить по-новому, поэтому Рин должна собраться с силами и не упустить его.