— Кстати, его светлость Ример заявился перед самым показом, чтобы вручить тебе одну очень симпатичную вещицу, — сообщила Вивьен, когда они уже ехали по широкой дороге в сторону Магредины.
— И что же это?
— А ты спроси его… Хотя нет, лучше не спрашивай. Посмотрим, так ли хорошо он о тебе заботится и так ли много думает, как говорит.
— Вивьен, если это какая-то очередная вещь стоимостью с квартал Магредины, то я и не хочу, чтобы он о ней вспомнил.
— Тогда я скажу ему, чтобы подарил это принцессе.
— Отличный выбор.
— Странная ты, Рин! Мужчина делает тебе подарки, а ты им и не рада.
— За эти подарки мне придется платить, а я не хочу быть должной. Я уже говорила ему, чтобы перестал меня покупать. Розы — прекрасно, я люблю цветы. Хотя мои любимые — это солнцеглазки, а не розы. Театр — великолепно, я обожаю театр. Но все эти тряпки, камни и прочее, чем так любят баловать своих любовниц богатые мужчины, — это не для меня.
— Я сегодня нарисую диплом и вручу его тебе. Будешь дипломированной дурой.
Рин скосила на подругу глаза и фыркнула.
— Вивьен, я не могу дать ему ничего равноценного…
— Не пори чушь только, умоляю! Рин, мужчина хочет о тебе заботиться, он любит о тебе заботиться, не лишай его возможности это делать. Он так самоутверждается!
Рин недоверчиво фыркнула.
— Смотри. Он дарит мне подвеску с камнем, который стоит, как хорошее предприятие. Я ему: «Я даже и не знаю, что сказать». Он мне: «Скажи мне, что любишь меня, и это будет лучшей наградой». Вивьен, я могу лгать о чем угодно, но я не буду никогда лгать человеку, что люблю его, не чувствуя этого на самом деле. Каждый раз, когда он дарит какую-нибудь вещицу, то ждет, что я признаюсь ему. А я не могу признаться! Я обманываю его ожидания, а я не хочу ничьи ожидания обманывать.
— Ты утверждаешь, что не любишь его? — уточнила Вивьен. Рин кивнула. Подруга разразилась хохотом и не совладала с жестким рулем. Макина резко приняла вправо. В опасной близости от Рин проскочил телеграфный столб, она инстинктивно сжалась и приготовилась выпрыгнуть, но аварии не случилось: Вивьен быстро выровняла курс. Впрочем, хохотать не прекратила. Рин возмущенно уставилась на подругу: чего она хохочет?!
— Отличная история, достойная комедийной пьесы, — прохихикала она.
— Тьфу на тебя! — рассердилась Рин.
— Насмешила — так насмешила. Ты свои глаза-то видела, когда на него смотришь?
— Тьфу на тебя еще раз!
Вивьен снова заливисто расхохоталась. Рин покачала головой, пробормотав что-то о состоянии души и здравом рассудке.
— Вот что я тебе скажу, дорогая, — сказала Вивьен, отсмеявшись, — девушки со всего света мечтают о таком мужчине, как Анхельм Ример. Тебе же это сокровище само пришло в руки, а ты его не ценишь и нисколько за него не борешься. Когда герцог уйдет к принцессе, ты будешь долго горевать и корить себя, что не ценила его.
— Вивьен! Посмотри на меня внимательно и вспомни, кто я такая, а кто такой Анхельм.
— Намекаешь, что ты аирг, который переживет его лет на триста-четыреста?
— Именно. У нас нет счастливого будущего. Со мной Анхельм состарится и умрет, не оставив наследника. Знаешь, почему в мире нет ни одного полу-аирга? Потому что рождение детей между нашими видами невозможно в принципе.
— Могли бы усыновить ребенка.
— Какого? Аирга? У нас детей не бросают, сирот нет. Человеческого младенца? Предлагаешь мне посмотреть, как умрет сначала мой муж, а потом мой ребенок?
— Что же ты сразу в такие крайности бросаешься… — нахмурилась Вивьен.
— Потому что мне жить еще лет четыреста, если не убьют и не доведут до ручки! — психанула Рин, повышая тон. — Мне будет сто пятьдесят, а я буду выглядеть все еще лет на тридцать. Мне будет двести, я буду выглядеть на тридцать три. В триста я буду выглядеть едва ли на сорок лет.
— Завидую.
— Нечему здесь завидовать, Вивьен! — недовольно поморщилась Рин. — Люди мечтают о бессмертии и вечной молодости, но понятия не имеют, каково это — прожить хотя бы двести лет, имея все это. Природа не дура, Вив. Она не станет давать человеку то, что ему не нужно. Анхельм и я из разных миров. Мы не подходим друг другу, даже если нам хочется быть вместе.
— Дать тебе что ли по голове, чтобы рассудительности поубавилось? — проворчала Вивьен. — Мне всего двадцать девять, а не семьдесят пять, но даже я знаю, что когда мужчина предлагает любовь, нужно ее принимать, не оглядываясь на всякие мелочи вроде этой. Нужно бросаться в любовь, Рин, а не разбирать ее на составляющие и думать, что будет дальше. Любовь, как свеча. Если фитиль не разделять на волоски, свеча горит ровно и светит, даря тебе тепло!
— Философ доморощенный… — вздохнула Рин, понимая, что не во всем, но в чем-то Вивьен определенно права.
— Как там поживает Фрис? Два дня обивал пороги, а затем и след простыл.
— Фрис — кобель и подлец, — неохотно ответила Рин. — А что, запал тебе в душу?
Вивьен загадочно улыбнулась.
— Что, цветы были прекрасны, да? — поддразнила Рин, наслаждаясь возможностью наносить ответные удары. — Я надеюсь, ты уже поняла, что в ближайшие года три ты будешь очень занята новой ролью?
Подруга взглянула на нее с непониманием.
— Останови макину.
Вивьен притормозила на обочине, Рин оглядела подругу с головы до ног и утвердительно кивнула.
— Да, я не ошиблась. Ты беременна, Вивьен.
Некоторое время царила тишина. Вивьен сидела, уставившись прямо перед собой на пустую дорогу, Рин напряженно следила за подругой.
— Рин, ты в этом уверена? — тихо спросила та.
— Я такие вещи вижу.
Рин со вздохом взяла неожиданно холодную ладонь Вивьен и сжала.
— Судя по твоему взгляду, ты на это совсем не рассчитывала. Ну что, Вив, нужно ли бросаться с головой в любовь, не думая о последствиях?
— Я не могу понять, как это возможно?.. — выдохнула Вивьен и уткнулась лбом в руль. Вопрос Рин она проигнорировала.
— Тебе процесс описать?
— Рин! Что мне делать?! — взгляд подруги был совершенно потерянный. — Кто он вообще такой? Он точно охранник его светлости?
— Подруга, об этом надо было раньше спрашивать. Фрис здорово заморочил тебе голову, раз ты не выведала у него все обо всем. Охранником его назвать нельзя, да и отношения у Анхельма с ним натянутые.
— У него есть хоть что-то? Дом, деньги?..
Рин невесело посмеялась и похлопала ее по спине.
— Ну, зато у тебя есть дом и полно денег. Не волнуйся, Фрис на это претендовать не станет. Он… У него другие приоритеты.
— Как я буду одна воспитывать ребенка? Это же… моей карьере конец!
На лице Вивьен была одна только паника, она едва не плакала. Видеть такую сильную и уверенную в себе женщину в подобном раздрае было очень необычно. Сродни наблюдению за диким животным, от которого неизвестно чего ждать в следующий момент. Рин заставила ее посмотреть на себя и сказала:
— Успокойся. В безопасности твоя карьера.
— Что скажут люди?!
Рин в негодовании хлопнула ее по коленке.
— Фраза «что скажут люди» является основным стопором на пути развития человечества! Вивьен, важно не мнение каких-то там абстрактных людей, а твое собственное. Поняла? Ты — мать, гордись этим! Ты сама не подозреваешь, кто такой мужчина, ребенка которого ты носишь под сердцем. Очень немногие женщины были удостоены чести произвести на свет плоть от плоти его, будь счастлива, что стала одной из них.
Говоря это, Рин на самом деле не представляла, говорит она правду или врет, как сивый мерин. Но почему-то ей казалось, что у Фриса вообще не было женщин, о которых он бы думал в таком ключе. Сама Рин была для него кем-то вроде любимой воспитанницы, которую можно и подержать на ручках, и отругать за непослушание. Словом, он ее не воспринимал как женщину, а она его как мужчину, и оба были довольны таким положением дел.
— Рин, а как я ему скажу? Что он сам скажет? Это ведь и не любовь, и не расчет, лишь минутная страсть, которая… Ой-ой-ой!