Рин растерялась.
— Анхельм, ты что? Я же ничего не знаю о твоей работе…
Он лишь отмахнулся.
— Я объясню все, что нужно сделать. Там нет ничего сложного.
— А возвращение?
— Возвращаться будем через Канбери. У меня нет ни малейшего желания ехать через Южные острова. И времени тоже терять больше не могу. В марте назначено очередное собрание, я не должен опоздать на него.
Рин поежилась.
— А если меня узнают?
— Рин Кисеки умерла для окружающего мира. Статьи о твоей поимке и смерти разнеслись на весь мир, благодаря стараниям Илиаса и Кастедара.
Рин прижала ладони ко рту.
— На весь мир?! И в Соринтии тоже все знают? Как же… Если это дойдет до Армана и Зары… что делать?! Твой дядя может лишить меня документов!
Анхельм кивнул с самым серьезным видом:
— Именно поэтому мы не можем больше терять время. Я должен отправляться как можно скорее, но ты завершишь мои дела здесь. Рин, это важно.
Герцог налил себе вина и выпил сразу полбокала.
— Боги, сколько же горчицы они льют в эти салаты? Мой рот горит.
Рин прикусила язык, подумав, что салат нужно было хотя бы попробовать перед тем как подавать. Она взяла ложечку и съела немного. Кисловато, остро, мясо какое-то жесткое.
— По-моему, нормально, — резюмировала она. Анхельм отставил тарелку в сторону и принялся за рыбу. Рин впилась взглядом в его вилку, как сокол в добычу, и напряженно следила за выражением лица.
— Хорошо, что я должна сделать?
— Есть два предприятия, на которые ты должна забрать документы у моих партнеров и привезти их мне. Первое предприятие — это ткацкая фабрика в Андринео, второе — сталелитейный комбинат в Диаполи.
— Что такое сталелитейный комбинат? — не поняла Рин.
— Это место, где железо перерабатывают в сталь, а затем из этой стали делают различные вещи.
— Это выгодно? — спросила она, надеясь порадовать таким вопросом Анхельма. Не то чтобы ее действительно интересовал этот вопрос, скорее, она просто хотела сменить тему.
— Сейчас — очень. Сталелитейная промышленность идет вверх высокими темпами, потому что спрос на сталь растет. Так вот: ты забираешь документы у людей, чьи адреса я тебе дам позже, и везешь их мне. Я приеду в Соринтию раньше тебя, а Фрис едет со мной в качестве охраны.
— Я не понимаю, что происходит. Вообще не понимаю, — честно призналась Рин. Герцог взял ее за руку и сказал:
— Мне нужно твое доверие, Рин. Я пытаюсь создать для тебя безбедное будущее.
— Для чего такие ухищрения? Ты же знаешь, что я неприхотлива.
— Зато я прихотлив.
— Анхельм, ты вообще уверен, что я доживу до этих времен?
— Вот эти речи я слышать даже не хочу, поняла? — отрезал он, строго и серьезно глядя на нее. Рин молча просматривала документы. Он переспросил: — Рин, ты поняла?
— Поняла, — процедила она сквозь зубы. Анхельм огорченно посмотрел на девушку и доел рыбу.
— Что бы хорошего я ни делал для тебя, ты сопротивляешься. Фрис лжет тебе, унижает и причиняет боль, но ты ему доверяешь. Кастедар крутит тобой, как хочет, но ты ему доверяешь. Я же делаю для тебя только хорошее, но ты отказываешь мне в доверии! Может, мне нужно стать отъявленным мерзавцем, чтобы ты прониклась ко мне этим чувством?
Рин ошарашено смотрела на него.
— Какая муха тебя укусила? О чем вообще ты говоришь? — зашептала она, срываясь на крик. — Да как ты смеешь говорить, что я не доверяю тебе после всего, что было?! Ни один мужчина не получил доступа ко мне за последние двадцать пять лет, кроме тебя! Ни один! Ни один человек не видел моего настоящего лица, только ты! И после этого ты все еще считаешь, что я тебе не доверяю?!
— Рин, успокойся…
— Сам успокойся! Я спокойна! — заорала она. — Что тогда, по-твоему, доверие? Слепое исполнение твоей воли без малейшей попытки понять ситуацию?! Что значит «я хочу создать тебе безбедное будущее», а? Мать твою, Анхельм, я считала, что мы вместе!
Она вскочила из-за стола и выбежала из комнаты, хлопнув дверью. Все в ее душе клокотало, и все вокруг раздражало. Хотелось поскорее убраться из этого места подальше, где никто не смог бы увидеть, как ей плохо. Подумав, что, вероятно, Анхельм отправится искать ее, Рин не стала возвращаться в свою комнату, а вместо этого решила пройтись по улице. Ей нужно было остыть, чтобы не дать себе наделать еще больше глупостей. Их гостевой дом — трехэтажное деревянное здание с крышей-пагодой и галерейными балконами — находился в центре Льяго, и окружен был мощеными улицами и высокими шести и семиэтажными каменными домами серого цвета. Пройдя квартал в сторону войсковой части, она остановилась и огляделась вокруг. Ничто здесь не радовало глаз, и все нагоняло тоску своей серой безликостью. Рин смотрела на эти странные дома-коробки с холодными гранитными стенами и чувствовала, как их высота и массивность давят на нее. Такого ощущения у нее никогда не возникало в городе Сорин-Касто, несмотря на его плотную застройку и такие же высокие дома; улочки в нем были по-своему уютные, хотя на первый взгляд казались неприветливыми. А здесь возникало лишь чувство пустоты, собственной незначительности и грусти. Прохладный вечерний ветер пробирался под ее тонкую кофту, она зябко ежилась и тоскливо вздыхала. Конечно, ссора была глупой. На пустом месте. Какая муха его укусила?
— Что не так я сделала? Что я сказала не то? Я всего лишь спросила, зачем все это нужно! Почему он не хочет ответить мне? — спросила она у одиноко стоящей на пустой улице макины. Та предсказуемо не ответила. Рин села на бордюр и, подтянув колени к груди, уткнулась в них.
Зачем он купил ей дом? Забота об ее будущем? Или он предполагает ситуацию, когда ей придется бежать из страны?
«Через полтора года ты продашь этот дом, поедешь в Альтресию и купишь дом там, в столице», — прозвучало у нее в голове воспоминание.
Анхельм хочет, чтобы Рин уехала? Боги, если ему нужно, чтобы она уехала подальше, ему достаточно было просто сказать об этом, ее и след бы простыл! Зачем покупать ей дом? Но он утверждает, что заботится о ней…
Или он хочет уехать с ней? И бросить все? Бред, он так не сделает. Анхельм твердо стоит на земле: он бы не стал покупать здесь собственность, если бы у него не было планов на эту страну. Дом, сталелитейный комбинат и ткацкая фабрика. Как могут быть связаны эти вещи? Зачем герцог, у которого и так денег куры не клюют, вдруг вкладывает средства в такие предприятия за океаном? Или так он пытается окупить убытки от предстоящей потери земель? Купить производство в этой стране и получать с него прибыль? А что, вот это вполне вероятно: он отдает земли, где добывается железо, например, колонию в Квато, а взамен покупает сталелитейную промышленность, и контролирует производство. Отдает Шаберговы острова, где выращивают хлопок, а покупает ткацкие фабрики, и получает деньги. Да, вот это вероятнее всего.
Но зачем тогда дом? Рин потерялась в своих рассуждениях.
Она слышала, как Анхельм подошел к ней и сел рядом на бордюр, но голову не подняла. Его рука опустилась ей на плечо, она дернулась, чтобы стряхнуть ее, но он не отпустил.
— Прости меня. Я сказал глупость, — тихо промолвил он. — Мне следовало ответить на твой вопрос, или хотя бы объяснить, почему я не могу ответить. Что же, вот тебе ответ: я готовлю запасной план на случай нашего провала с кристаллом.
— Но ведь Фрис и Кастедар сказали, что все получится… — тихо возразила она.
— Я не доверяю ни тому, ни другому до конца. Фрис преследует свои цели, и они отличны от целей Кастедара. Всегда существует шанс провала, и на этот случай я хочу подстелить соломы. Они не знают того, что знаю я, и не могут подробно разобраться в том, что я делаю. Я знаю, что эти двое имеют на тебя особое влияние, поэтому мне так важно, чтобы ты делала то, что я говорю, не вникая в подробности. Рин, ты ведь признаешь, что я умнее тебя в вопросах финансов?
— Я с этим никогда не спорила. Конечно, признаю.
— Ты веришь мне?
— Конечно, верю. Мне просто хочется знать, зачем все это… Но раз нельзя, то ладно. Анхельм, пойми, как я устроена: я не протестую против каких-то действий, если знаю, зачем они нужны. Незнание меня убивает, я начинаю нервничать. А когда я начинаю нервничать, я превращаюсь в чудовище. Если у меня есть достаточно веская причина не знать чего-либо, вот как сейчас, то я не задаю лишних вопросов и не нервничаю. Понимаешь?