После того что произошло на складе в Ричмонде, никаких преград она перед собой не видела.
"Делай то, что нужно"...
Ну разумеется.
"Те из нас, кто смог подчинить голод своей воле, будут жить вечно. Тех же, кем голод повелевает, быстро выслеживают и убивают".
Снова слова Генри. Они возникли откуда-то из глубины ее памяти, это был старый заученный урок.
Мною никто и ничто не повелевает!
Если Виктория Нельсон по кличке Победа и выступала под каким-либо девизом, звучал он именно так.
Вики отпустила медсестру так быстро, что женщина не устояла на ногах и упала бы, если бы не попала в не менее ужасающие, как ей показалось, объятия.
– Ты должна забыть, что видела нас. А пока мы будем находиться в клинике, ты нас не заметишь, ясно?
– Я забуду о вас. Я вас не замечу, – словно слова молитвы повторила медсестра. – Я вас не замечу...
И, отпущенная наконец на волю, в изнеможении упала в кресло. Через секунду в комнате уже никого не было. Разумеется, она была здесь совершенно одна. Уставившись на пузырек темного стекла, который все еще был зажат в ее пальцах, женщина удивленно подумала, был ли это сон, ночной кошмар или что-нибудь еще?
– Я ее чуть не убила.
Голод никак не хотел отступать; Вики старалась не обращать на него внимания, хотя ее мучило чувство, словно что-то важное осталось незавершенным.
– Почему ты не попытался меня остановить?
– Я не должен был этого делать. – Генри взглянул через ее плечо: она просматривала журнал записей дежурств, который прихватила с поста медсестры.
Они стояли в холле, рядом с операционной, в самом удаленном помещении здания. – Ведь я сам тебя обучал – почему я должен сомневаться?
– Тебе бы в гонконгских фильмах сниматься, – медленно произнесла Вики. – В них непременно встречаются похожие пафосные моменты, когда старый наставник проповедует молодому послушнику прописные истины. Надеюсь, я тебя ничем не обидела? Я говорю тебе это, потому что несмотря ни на что мы продолжаем оставаться друзьями. – Не успел он ответить, как женщина добавила: – И вообще... Тебе не кажется, что куда проще было бы доверять мне с самого начала?
– С какого именно?
Ее рот слегка скривился.
– Да с того, как я приехала в Ванкувер!
– Надеюсь, ты не забыла: именно я учил тебя, что вампиры не в состоянии ужиться на одной территории.
– Что еще раз доказывает: иногда и ты можешь ошибаться. – Вики торжествующе усмехнулась и продолжила изучение записи дежурств. – Ну, вот оно. – Она ткнула пальцем в запись. – Девять минут шестого утра. Приходят двое полицейских, вслед за ними – доктор Муи. Она сама показывает им клинику. Затем полицейские уходят. Все ясно. Скорее всего, его куда-то перевезли до приезда полиции.
– Не понимаю, как им удалось...
– Какая разница? Пошли... – Вики отшвырнула журнал и устремилась вперед по коридору. – Вряд ли нам оставили подробные указания, как их найти, но, может, удастся обнаружить какие-нибудь улики. Пройдем-ка еще разок в ту комнату.
В помещении не осталось никаких следов, лишь в воздухе витал слегка ощутимый запах трех мужчин и одной женщины.
– Доктор Муи! – резко произнесла Вики, подойдя к пустой койке.
Фицрой нахмурился, явственно ощутив в голосе подруги предсказание чьей-то неминуемой смерти.
– Что – доктор Муи?
– Без нее снова не обошлось. Это... – Она взмахнула рукой, словно подгоняя к себе воздух. – Это женщина, которая делала Селуччи укол наркотика.
– Ты уверена?
– Более чем. Я всегда запоминаю женщин, которыми он пахнет.
"Пожалуй, я недооценил Селуччи", – мелькнуло в голове Генри, и он отступил в сторону, пропуская Вики.
– Куда теперь?
– В кабинет доктора Муи!
"...И Паркер опять отбивает! Вот это скорость, и какая реакция! Ни у кого больше такой нет. Великолепно!"
Телевизор работал в другой комнате, и Салливан был весь внимание. Выбросив пустую упаковку из-под физиологического раствора, он отпихнул в сторону стойку из-под капельницы. Та накренилась, покачнулась и с грохотом брякнулась на пол. И тут же зрители на стадионе взвыли.
Салливан кинулся поглядеть острый момент, на ходу отпихнув ногой металлическую стойку. Заодно и звук погромче сделал.
– Чему это ты радуешься? – спросил он, возвратившись. – Может, ты фанат "Окленда"?
– Вовсе нет.
"Неужели, – подумал Селуччи, – на лице у меня написано что-то кроме боли?" Иглу из его руки грубо выдернули, повязка на сгибе локтя давила слишком сильно. Он поморщился, когда стадион взорвался новым воплем.
– Тогда что? – Перед рекламой была секундная пауза, а потом телевизор заорал с еще большей силой. Санитар с ворчанием отправился в соседнюю комнату и выключил звук. Вернувшись, он подозрительно оглядел пленника. – А, ясно. Надеялся, что людям помешает телевизор, кто-нибудь сюда заявится и тебя обнаружит. Так? – Он внезапным движением схватил Майка за нос и резко дернул. В носу хрустнуло. – Не держи меня за идиота, понял?
От страшной боли на глазах выступили слезы.
– Мне это и в голову не приходило.
По правде говоря, в этот вечер ему почти ничего на ум не приходило. Голова кружилась, мысли путались. Переливание крови либо снотворное сделали свое дело – соображать было чертовски трудно.
– Так чего ж ты ухмылялся, ублюдок?
Как ни было ему плохо, Селуччи понимал, что у него всего-навсего один источник информации. Пока нет ничего другого, он, по крайней мере, может кое-что разузнать о своем тюремщике. Детектив мотнул головой в сторону миски с бульоном, которая стояла на прикроватном столике.
– Доктор сказала, что ты должен меня покормить.
Щенячьи глаза его мучителя сузились.
– Ну и что?
– Тебе придется либо снова сделать звук погромче – а этим ты рискуешь привлечь внимание, – либо пропустить самые интересные моменты. Так или иначе, я останусь в выигрыше.
– А если я тебя кормить не стану, что тогда?
– Тогда доктор будет очень недовольна.
Этого, конечно, Салливан допустить не мог. Он взял миску и уселся рядом с детективом. Ухмылка его, однако, не сулила ничего хорошего.
– Сам откроешь рот, или мне тебе помочь?
Работая в полиции, Майк Селуччи столь часто сталкивался с чужими страданиями, что успел свыкнуться с неизбежностью смерти. Даже примирился с этой мыслью. Но он никогда не думал, что однажды ему придется бороться за каждый глоток воздуха, давясь супом.
Он все еще кашлял и хватал воздух ртом, когда санитару наконец-то надоело издеваться, и, проворчав: "В сортир отправишься позже", – тот с силой захлопнул за собой дверь.
Селуччи отчаянно боролся с тошнотой. Даже если он не захлебнется рвотными массами, лежать в их луже тоже никакой охоты не было: сейчас последнее его пугало не меньше первого. Глубоко дыша – каждый следующий вдох глубже предыдущего, – ему наконец удалось побороть тошноту.
"Наверное, то же самое ощущает Майк Тайсон после десятого раунда", – подумал Селуччи. Зато он теперь лучше знал характер Салливана.
И у него появился план побега.
Не ахти какой, конечно, но все же лучше, чем ничего.
– Нашел что-нибудь?
– Вики, я писатель, а не хакер! Я умею включать компьютер, пользоваться электронной почтой да играть в шарики, на этом мои познания в компьютерах заканчиваются. О чем-нибудь более сложном я даже не задумываюсь. – Сосредоточенно сдвинув брови, Генри осторожно нажимал клавиши. – Это для меня слишком сложно.
– А по мне, так проще пареной репы. Наводишь мышку на нужную папку, щелкаешь – и все готово! – проворчала Вики, враждебно поглядывая на монитор.
– Если бы так. Чтобы проникнуть в любую из них, нужен пароль. А его знает, наверное, только доктор Муи.
– Почему эта страдающая паранойей стерва не может пользоваться компьютером, как все нормальные люди. Зачем весь этот выпендреж с кодами доступа? – рявкнула Вики, яростно выдвигая очередной ящик. Ничего! Ни единой бумажки! А ей так хотелось найти пару-тройку адресов. Желательно, один с пометкой: здесь мы держим Селуччи. На худой конец, адресок ее босса – уж из этой персоны она непременно вытрясла бы, где находится Майк.