— Доброе утречко, Билл, дружище!
Тот вздохнул и порадовался, что зелье уже справилось с головной болью. От акцента МакКормака веяло шерстяными пледами и вересковыми пустошами. На скуластой, типично шотландской физиономии сверкали лукавые синие глаза, а буйные тёмные патлы были стянуты в небрежный хвост. По виду Роба никто бы не догадался, что этот верзила провёл большую часть жизни в среде настоящих французских аристократов. Сложно представить, как его мать (утончённая представительница какого-то древнего эльзасского рода) могла повстречать Йена МакКормака, необузданного сына славного шотландского клана. Но факт остаётся фактом: они поженились и родили Роба. А ещё через пару лет Йен решил, что семейной жизни с него хватит, и отбыл в родные горы, предоставив супруге полную свободу и завещав, чтоб «мальчонку» прислали к нему, как подрастёт. У мадам Бланш, правда, были свои планы относительно сына: на протяжении восемнадцати лет она, не жалея сил, делала из него настоящего светского человека. Однако наутро после своего выпускного слегка помятый «Робер» пришёл к ней, протянул выданный ему красный диплом Шармбатона и со словами «Maman, больше я вам ничего не должен» от души расцеловал мать и прямо из гостиной отбыл в кругосветное путешествие. О том, как Роб провёл следующие лет пять, можно было слагать легенды. Но, пресытившись экзотикой, он вспомнил и о папеньке, которого не видел без малого двадцать лет. Тот его не сразу вспомнил, но, признав, ужасно обрадовался. А Робу очень понравилось в Шотландии. Там он научился имитировать местный акцент («Это просто — произноси звук „р“ с такой силой, словно от этого зависит твоя жизнь») и приобрёл привычку носить килт, который не снимал с ранней весны до поздней осени, важно отвечая на игривые расспросы секретарш, что носит его «аутентично», в чём и предлагал лично убедиться. Ещё Роб постоянно опаздывал, спихивал на него всю бумажную работу, любил повалять дурака, варил совершенно омерзительный кофе и был отличным напарником. По крайней мере, Биллу он нравился. «Синдром старшего брата», — язвительно говорила Джинни, которая МакКормака терпеть не могла. Ну, может, и так. Когда Роб решил осесть в Британии, то первым делом отправился в министерство. Это случилось как раз после войны, которую он, без перерыва бражничая со строгим родителем, как-то пропустил. Он вошёл и поймал за рукав первого попавшегося парня, спросив: «Где бы тут получить работу?» Очумевшего Билла даже килт уже не смущал. Хоть с волынкой приходи, только работай. «А что ты умеешь?» Роб подумал секунды две, почесал в затылке. «А что надо?» Так и получилось — они стали работать в паре, а когда всё более-менее устроилось, остались в «Отделе выявления и ликвидации проклятий» — маленьком кабинете, в котором было место только для их столов и одного кресла. Их двоих в мирное время было вполне достаточно, лишь изредка они делали запрос в аврорат, и те присылали подмогу. Билл невольно улыбнулся, глядя на развалившегося в кресле напарника. Самое интересное, что этот балбес действительно был очень одарённым магом и, при желании, умел почти всё. Но при этом прозябал в их пыльном кабинетике, говоря, что его «всё устраивает». А ещё он никогда не задавал вопросов типа «Так чего вы там не поделили с женой?» и умел не замечать очередной флакон из-под Антипохмельного в мусорной корзине. И кто только додумался разливать его в пузырьки идиотского оранжевого цвета.
— Ну что, по кофейку? — радостно осведомился Роб из своего угла.
Билл поспешно встал, направляясь к маленькой плитке, спрятанной за ширмой.
— Я сам, твой кофе хуже Авады.
— Тоже мне, специалист.
— Конечно, специалист. Невозможно жить в Египте и не уметь варить кофе. Притом готовить его нужно именно по-маггловски, в турке и…
— Ой, ладно, ладно. Мне с корицей.
— И щепотка какао, знаю.
Билл порылся на полке со специями. За ширмой Роб шелестел бумагами.
— Тебя вчера Паркер не вызывал?
Паркер был начальником сразу нескольких отделов, кем-то вроде куратора.
— Нет.
«Надеюсь, что нет».
— Да вроде там какое-то срочное дело вчера наметилось.
— Ну, раз наметилось — вызовет, - Билл разлил кофе по кружкам и отлевитировал одну Робу.
— Merci, — рассеянно бросил тот. Воспитание всё-таки иногда давало о себе знать.
Билл пододвинул к себе наполовину заполненные бланки отчётов.
— Ну, что там вчера было в Йоркшире?
— Змеиный знак, разумеется, — Роб с удовольствием отхлебнул кофе. — Начертали, правда, обычным мелом, поэтому сползлись только неядовитые. Так что никакой уголовщины — попугать хотели. Авроры могут спать спокойно. А хозяйка, миссис Уотерс, сказала, что знает, кто ей такую пакость устроил. И так недобро она это сказала…
— То есть скоро нам опять в Йоркшир тащиться?
— Наверняка.
Вот так, посмеиваясь, они разбирали дела, и Билл заполнял отчёты для Паркера аккуратным бисерным почерком — как всегда по утрам, когда не было срочных вызовов. Роб на голубом глазу утверждал, что ни черта не понимает в «безумном английском написании», хотя Билл мог ручаться, что тот даже ему даст фору в плане грамотности. Но зато Роб всегда был готов отправиться на вызов в любой район Англии, пока Билл возится с бумагами, так что оба были довольны. Тут вдруг затрещал камин.
— О, наверно, Паркер! — Роб даже в кресле подпрыгнул от нетерпения и любопытства.
— Билл, вы здесь?
— Перси?
Роб мгновенно скис: он Перси на дух не переносил, и Билл вполне мог это понять. После того, как тот был назначен первым помощником Шеклболта, он стал ещё более хлопотливым и занудным (хотя, куда уж больше). Роб подхватил опустевшие кружки и нырнул за ширму, а Перси обратился к Биллу.
— Вчера поступил сигнал из имения Малфоев: они подозревают, что было активировано проклятие.
— Ничего удивительного, — пожал плечами Билл. — Они же там, наверно, по тёмным артефактам ходят.
— Вовсе нет, у них неоднократно проводились обыски. Но это неважно. Немедленно бросайте все дела и отправляйтесь туда, оба.
— Да что за срочность-то? Сейчас закончим с отчётами и…
— Билл! Как ты не понимаешь? Положение таких людей нас волнует в первую очередь!
— Давно ли?
— Давно! С тех самых пор, как нас упрекают в предрассудках и нелояльности по отношению к реабилитированным членам общества. Они, между прочим, такие же свободные граждане, как и мы, и пользуются всеми правами. Поговаривают, что кое-кто из мировой политической элиты считает, что наше министерство поощряет геноцид…
— Геноцид? Ну и имечко. Грек, что ли? — невинно вопросил возникший из-за ширмы Роб.
Перси пошёл красными пятнами. Нелюбовь МакКормака была целиком и полностью взаимной.
— Пока мы с министром стараемся делать всё возможное для восстановления авторитета магической Британии, вы тут дурака валяете! С вами же работать невозможно! Отправляйтесь в Уилтшир и наденьте, ради Мерлина, форменные мантии. А то ходите, словно клоуны: у одного серьга, другой в юбке…
— Эй! Ты это на ком тут юбку увидел?? — недобро прищурился Роб.
— Заткнитесь оба, — сказал Билл тем самым спокойным тоном, который усмирял даже надравшегося МакКормака. — Перси, занимайся своим делом и не учи нас делать наше, ясно? Разберёмся как-нибудь.
— Проблему нужно решить немедленно, приказ министра, — буркнул тот, исчезая.
Роб только головой покачал.
— И как вы его выносите.
— Погоди, ещё министром станет.
— Не, тогда я лучше опять в горы! — настроение Роба менялось, как погода в марте: он вновь улыбался. — Малфои, Малфои. Фамилия-то французская. Кто такие?
— Вообще-то, один из древнейших магических родов Британии.
— Да-а? — протянул Роб. — Аристократия, стало быть.
— Так, не вздумай мне там выкинуть что-нибудь, — Биллу была известна ненависть МакКормака ко всевозможной знати. Он не упускал случая подшутить над очередным надменным аристократом, и только стараниями добряка-Паркера вести об этих выходках не дошли до министра.