Я перевожу мрачный взгляд с воды на Казимира. Он расслабляет свой сморщенный лоб.
— Ты соблазнительна, — с восхищением говорит он. — Самое разрушительное существо. Он был гением создав тебя женщиной. Если бы была мужчиной, то не продержалась бы так долго, — абсолютно серьезно говорит он.
— Повезло мне, — в оцепенении говорю я.
— Угроза работает с обеих сторон, Женевьева. Скоро ты станешь очень смертоносной. Ты сможешь соперничать со всеми, кто находится в Раю, — низким тоном говорит он, наблюдая за моей реакцией.
— Ты говоришь глупости, — отвечаю я, чувствуя, как мое горло сжимается от страха.
— Я? — спрашивает он, его глаза расширяются от удивления. — Тебе дали оружие, которым никто из нас не обладает. Мы подозревали, что ты будешь могущественной, но я вижу, ты начинаешь понимать какой это заманчивый потенциал.
Я зеваю, словно вижу, как Бреннусу кто-то что-то говорит, и его это расстраивает.
— Воинов переоценивают. Ты когда-нибудь слышал поговорку " Тяжела голова которая носит корону»? — спрашиваю его я. — Я не хочу такой власти. Это утомительно.
— А выполнять прихоти других людей, нет? — спрашивает он меня.
— Предпочтительнее пытаться управлять ими, — честно отвечаю я.
— Опасная, — шепчет он, показывая мне свою первую, настоящую улыбку.
Со своими золотистыми волосами и точеным фасадом он очень красив, но это только фасад. Он говорит Воину в комнате что-то на ангельском, затем смотрит на дверь ванной. Воин пожимает плечами, а затем с волчьим оскалом идет в моем направлении.
— Что ты делаешь? — спокойно спрашиваю их я, но чувствую, как скручивает мой желудок.
— Мы готовы уйти, — говорит Казимир, выпрямляясь и возвышаясь надо мной. — Альтаир поможет тебе пройти через портал.
— Я думала, ты отправил Архангела, чтобы найти Бреннуса, — говорю я, глядя в его темные глаза.
— Они принесут его нам. Мы заставим его увидеть, что в его же интересах разорвать с тобой контракт. Если он этого не увидит, то почувствует. Если мы поступим таким образом, то тебе будет неудобно, но кажется ты хорошо адаптировалась к невзгодам, — легко отвечает он, как будто моя боль нисколько его не волнует.
— Так ты решил, что я достойна спасения? — спрашиваю я, погружая руки в воду, так ему будет не просто подойти ко мне и достать. — Пока я одеваюсь, ты передумаешь.
— Как это? — спрашивает он, а Альтаир останавливается, чтобы услышать мой ответ.
— Werree, которых ты отправил за мной, пытались меня убить, — отвечаю я.
— Да, и ты почти всех их убила, — с блеском в глазах говорит он. — Если бы у меня было одно желание, оно бы заключалось в том, чтобы найти кого-то вроде тебя.
— А если бы ты был монеткой, я бы бросила тебя в колодец, загадав желание, — отвечаю я.
— Я признаю свою ошибку. Это ты, — уже без пренебрежительности говорит он.
— Что, тебя привлекает то, что я только что сказала? — с раздражением спрашиваю я, сконфужено качая головой. — Так я не получу не одного из вас.
— Кроме тебя, с ним никто так не говорил, — ухмыляясь отвечает Альтаир.
— Как так? Ртом? — саркастически спрашиваю его я.
— Смело — не боясь. Ели они это делают, то редко сохраняют способность говорить, — отвечает Альтаир, протягивая руку, чтобы помочь мне подняться из ванной.
В ожидании того, как я поднимаюсь голой из воды, его глаза темнеют.
— Альтаир, почему я должна бояться его, если намерена его убить? — спрашиваю я, игнорируя его руку.
— Почему ты хочешь это сделать, если я пришел спасти тебя от Gancanagh? Я буду твоим мастером, — начинает Казимир.
Я прерываю его.
— Почему ты думаешь, что я позволю тебе поработить меня? — спрашиваю я, раздражаясь от его высокомерия.
— И как же ты меня остановишь? — спрашивает он.
— Мучительно, — отвечаю я, видя, как на него влияют мои слова.
Он утратил свой скучающий вид.
— Даже в твоем нынешнем положении, ты считаешь мое руководство неприемлемым? — спрашивает он.
— Ты у меня кое-что украл, — отвечаю я.
— У меня нет ничего, что принадлежит тебе, — отвечает он, хмурясь и выгибая идеальную бровь.
— Ты украл кусок моего сердца, — говорю я, чувствуя, как сдавило мое горло. — Ты послал Альфреда, и он убил моего дядю.
— Ты говоришь о человеке, который тебя вырастил? — спрашивает Казимир.
Он наслаждается моей потребностью мести.
— Да, — киваю я, сохраняя ненависть.
— Но он был просто человеком. В конце концов они все умирают. Одни более жестоко чем другие. «Каждый человек хочет попасть в рай, но никто не хочет умирать». Ты можешь думать, что мы для тебя отправили его в Рай. Теперь ты всегда будешь знать, где он.
— Джо Льюис говорит о небесах, — говорю я, узнавая цитату знаменитого боксера из Детройта.
— Да, я знаю. Я читал это в одной из твоих школьных газет, — говорит он, вызывая мурашки на моих руках.
Злой Фрик, холодно думаю я.
— Джо сказал кое-что еще, — отвечаю я, ощущая, как что-то под водой коснулось моей щеки. — Он сказал: «Чтобы хоть чего-до добиться, каждый должен задуматься». Может быть, твое время придет, Казимир. Может быть, это скоро случиться.
— Ах Женевьева, я буду наслаждаться тем, когда укажу тебе на твое место. Это действительно то, чего я жду от эмоций, которые, как я думал, никогда уже не испытаю, — говорит он с ангельской улыбкой, которая идет в разрез с его зловещим взглядом.
— И где же мое место? — чувствуя брезгливость, спрашиваю я.
— Подо мной, — улыбается он, и я знаю, что он имеет ввиду прямой смысл этих слов.
Его слова заставляют страх бежать по моим венам, словно ледяную воду, но я не могу позволить ему понять, что его слова пугают меня.
— Альтаир, ты планируешь помочь ему? — спрашиваю я, обращаясь к Воину, который не может скрыть тоски.
— Он пришел, чтобы сделать это.
Альтаир и я застываем, когда слышим мягкий смех Казимира. Это убедительный смех, глубокий и… чистый. По шоку на лице Альтаира я понимаю, что это вполне может быть первый раз, когда он слышит смех Казимира.
Казимир ухмыляется.
— Ты крутишь из меня веревки. Я не могу решить, что мне с тобой делать. Хочешь, я покажу тебе дикие стороны твоей натуры… подтвердишь ли ты то, кем являешься? — нежно спрашивает он, подняв брови. — Ты могла бы стать платформой, по которой я поднимаюсь. Но сначала мне придется приручить тебя, потому что сейчас ты прекрасный позор. Мне придется заставить тебя переключиться только на меня, — говорит он, он хитро прищуриваются.
— Альтаир, он всегда так говорит? — спрашиваю я, снова морща нос. — Мне нравится игра его слов — красивый позор, как будто знает, что сам является воплощением этого.
Альтаир улыбается мне.
— Он никогда не сможет удержать тебя, Серафим, — почти благоговейно отвечает Альтаир, снова протягивая ко мне руку. — Когда другие Серафимы увидят тебя, они будут бороться за тебя — ты вполне можешь стать единственной, — Альтаир замолкает, когда слышит грозный, низкий рык Казимира.
Когда он это делает, из воды в ванной появляется рука Бреннуса и хватает руку Альтаира, а затем медленно поднимается из воды, оказываясь в дюйме от угасающего лица Альтаира.
В то время как вода стекает с его подбородка и голой белой груди, он мне говорит:
— Хорошо, что я уже мертв и мне не нужно дышать, mo chroí. Ты собиралась проговорить с ними весь вечер? — спрашивает он, глядя на Казимира, а не на Альтаира, у которого на лице туповатое выражение. Лицо Бреннуса темнеет от злости, — Убей его, — приказывает он Альтаиру.
Я вижу, как Альтаир выпрямляется, поворачивается к Казимиру и вытаскивает кинжалы, привязанные к его бедрам, как стрелок вытаскивающий пистолеты. Когда Альтаир бросается на него, я с трудом улавливаю движение Казимира, и он легко перехватывает запястье Альтаира, останавливая атаку. Казимир сжимает запястье Альтаира до тех пор, пока не ломает ее, эффективно поворачивая оружие в руке Альтаира. Он перенаправляет импульс и направляет оружие сквозь всю броню Альтаира. Затем Казимир вытаскивает кинжал и потрошит Воина на куски, которые падают на пол. Казимир не останавливается, берет нож и отрезает голову Воина, поднимая ее вверх.