В мае я в первый раз посетил Военно-медицинский центр имени Брука в Сан-Антонио, наше лучшее учреждение по лечению ожогов. В программе визита официально значилось посещение «Центра отважных», нового реабилитационного центра для людей с ампутированными конечностями, финансируемого за счет частных пожертвований, а также ожогового центра. Я сказал Питу Кьярелли, что не уверен, хватит ли мне мужества отправиться в ожоговое отделение. Он промолчал, и тогда я спросил: «Парни знают, что я должен приехать?» Пит утвердительно кивнул. Я прикрыл глаза, а потом сказал: «Что ж, тогда деваться некуда».
Я вошел в реабилитационный центр через ожоговое отделение, и меня встретил лейтенант морской пехоты Дэн Моран, в кадетской футболке Техасского университета и с фотографией в руках: на снимке я вручал Дэну диплом выпускника. Красавица жена и маленький ребенок, четырех недель от роду, скрашивали пребывание Дэна в госпитале. Лейтенант попросил меня оставить автограф на выпускном снимке, а затем поинтересовался, может ли рассчитывать, что именно я вручу ему медаль ВМС за доблесть на церемонии в Техасском университете. Разумеется, я согласился. (27 октября мы с Бушем-41 вручили Дэну эту медаль в перерыве домашней футбольной игры на поле Техасского университета, и все 85 000 зрителей стоя аплодировали юному герою. Вот если бы каждый из наших раненых и ветеранов мог надеяться на подобное признание!)
Ожоговое отделение было почти заполнено. Мне показали молодого солдата, который провел в госпитале почти два года; чудовищные ожоги по всему телу, и мы с ним вместо рукопожатия стукнулись кулаками – он лишился пальцев. Увы, после долгой и героической борьбы за жизнь ему предстояло умереть несколько месяцев спустя. В отдельной палате лежал в коме сержант – весь обгорелый и с ампутированными конечностями. Я видел множество других пациентов, амбулаторных и тяжелых, которых ожидали впереди десятки хирургических операций. Просто нет подходящих слов, чтобы охарактеризовать их мужество. Поскольку Центр имени Брука расположен не в Вашингтоне и не на побережье, туда нечасто заглядывают всякие ВИП-гости. Пациенты упоминали, кстати, что и официальных посетителей могло бы быть побольше. После моего визита один армейский сержант сказал репортеру, что «чертовски много значит, когда кто-то из этих ребят приходит сюда лично». Он прибавил: «Мне не нужны лишние медали или деньги, просто хочется услышать “спасибо”».
Я никогда не простил бы себя, если бы не совладал с приступом робости и не побывал в ожоговом отделении. Впоследствии мне довелось еще несколько раз побывать в Центре имени Брука. Никакие слова не в состоянии выразить мою благодарность врачам центра – и остальных наших военных госпиталей – за их высочайшее мастерство и заботу о наших сыновьях и дочерях.
Вскоре после этого я посетил военный госпиталь США в немецком Ландштуле, куда направляли почти всех раненых из Ирака и Афганистана, прежде чем отправить в США. Мне сообщили, что я единственный министр обороны, навестивший эту больницу с начала войны в Ираке и Афганистане. Именно там я впервые наградил «Пурпурными сердцами» шестерых пациентов. Один из награжденных, молодой солдат, все еще оставался без сознания, и мне в первый раз случилось утешать плачущую мать. Позднее, через несколько месяцев, я снова увидел этого солдата: он сидел в инвалидном кресле на обеде, который устроили в Пентагоне для раненых воинов. С присущей молодым дерзостью он воскликнул: «Спорим, вы меня не узнаете!»