Вот тут мы со старым Томасом были солидарны, хотя наши женщины нас не понимали. Дескать, как можно есть яичницу с жирным салом? А оно еще и воняет!
— Томас в город поехал, по делам. А что мне потом фройляйн Кэйтрин скажет? Вы что, свою невесту не знаете? — фыркнула Курдула.
У Кэйтрин не забалуешь! Коли велела слугам кормить Артакса завтраками-ужинами (обедали мы с Кэйтрин в городе), значит, будут кормить.
— Ну, объясним ей, что мост в опасности, — нашелся я.
— Ладно уж, пойдем, — потянула Курдула громилу за фартук. — Объясню твоей невесте, что человеческие девки с шойзелями шашни крутить не станут. Себе дороже! Коли от такого жеребца родишь, помрешь при родах!
Когда рассвело, я решил-таки лечь — спать до полудня сложно, но вполне возможно, но раздался стук открываемой двери, грохот шагов, громкие голоса, а потом какие-то звуки, напоминавшие лязг металла. Похоже, в мой дом ввалилась банда грабителей и они сейчас занимаются тем, что срывают со стен обивку, упихивают в мешки столовую посуду, роняют на пол доспехи предков! Да, а разве внизу висят доспехи? Неважно. Ну, я сейчас им покажу!
Схватив подвернувшийся под руку канделябр, я выскочил в коридор и уже собирался парой прыжков одолеть лестницу со второго этажа на первый, как услышал голос Кэйтрин:
— Ты уже за меч схватился?
— Почти, — буркнул я, но канделябр, на всякий случай, из рук не выпустил.
Спустившись вниз, обнаружил, что шумит целая команда женщин, занимающаяся чисткой посуды,
— Ты уже встал, или еще не спишь? — поинтересовалась невеста.
— Как раз собирался, — буркнул я.
— Ага, собирался он… Все порядочные люди уже встали.
— Коров доят, сено косят, — поддакнул я. Подумав, добавил: — А еще оглоблю строгают.
— А еще, — стукнула Кэйт меня кулачком в грудь, — добрые люди герцога ждут.
Оглянувшись — не видят ли работницы, быстренько чмокнула меня в губы. Увидели!
— Давай-давай, девка, не теряйся! — посоветовал кто-то из женщин. — Он еще ничего!
Кэйтрин, словно ошпаренная, отскочила от меня, развернулась и гневно принялась высматривать — кто же это сказал? Но женщины отворачивались, старательно пряча усмешку, принимаясь еще более старательно надраивать котелки, чашки и плошки, протирать и без того чистые стекла.
Мне и самому стало смешно, хотя задело, что я «еще ничего». Но правильно, для двадцатилетней девчонки (хотя, а сколько на самом-то деле моей невесте лет?), мужчина под пятьдесят — не самая лучшая партия.
— Так что там с герцогом? — отвлек я внимание фройляйн от тружениц, уже успевших перемыть и перечистить всю кухонную посуду и мебель, а теперь принявшихся драить пол.
— В Урштадт прибывает герцог Силингии! — торжественно заявила невеста.
— Ну и что? — спросил я, не сдержав зевоту.
— Герцог прибывает, — повторила Кэйтрин.
— Да я уже понял, что герцог, — зевнул я еще шире. — Герцогов много, а я один. И что, из-за каждого герцога надо весь дом вверх дном перевернуть?
— Нет, ты не понял! — взъярилась Кэйтрин, пытаясь отобрать у меня канделябр. — Кажется, кто-то до свадьбы не доживет! Я тебя точно убью!
Работницы на время остановились, затаив дыхание — будет о чем потом рассказать!
—Н-ну, чего рты разинули?! — рявкнула на них фройляйн. — Если через час дом не будет блестеть, как…
Фройляйн замолчала, подбирая слова, а я любезно подсказал:
— Как котовы яйца!
— Как котовы яйца! — повторила невеста, а потом перевела взгляд на меня: — Ах ты…
Женщины уже не выдержали, грохнули от смеха, а я, от греха подальше, потащил рассерженную Кэйтрин наверх. Каюсь, хотел увлечь ее в спальню, но по дороге барышня уперлась, как упрямый ослик. Попыталась меня немножко поколотить (кулачки у нее твердые!), но была пленена и заключена в объятия. Притихнув ненадолго, фройляйн все-таки вырвалась. Слегка успокоившись, пояснила:
— Юджин, я же тебе говорила — герцог Силинг, он не простой герцог, он Августейшая особа. Не Его Светлость, а Его Высочество.
Точно! А я уже и забыл, что мы живем в Силингии. Но, что поделать. За свою жизнь я сменил столько карликовых княжеств, лоскутных герцогств и микро-королевств, что и сам запутался.
— Ну, приедет, остановится где-нибудь. А мы здесь при чем? В гости герцог к нам не приедет. На торжественный прием по случаю приезда Его Высочества, нас точно не пригласят.
— Раньше герцог и в гости наезжал, и на приемы приглашали, — вздохнула фройляйн. — Пока был жив отец, мои родители все время бывали на приемах! А меня не примут, пока я замуж не выйду.
— Так я тебя давно зову! — возмутился я. — А ты, уже в который раз, свадьбу откладываешь.
— А где? — ехидно спросила Кэйтрин, поднимая вверх левую руку.
Ну, что тут поделать! Я же опять забыл купить обручальное кольцо!
— Я — ворона! Большая ворона, с бритым клювом! — с чувством вымолвил я. — Только не говори — мол, если человек тянет с выполнением какого-то дела, значит, он не хочет его делать. Давай лучше, прямо сейчас поедем к какому-нибудь ювелиру, купим тебе самое дорогое кольцо.
— Глупый вы, господин Артакс, — вздохнула фройляйн. — Сколько можно повторять, что это должно быть сюрпризом?
Я хотел спросить — для чего было разводить такой кавардак, тащить из города бригаду шумных женщин, если герцог к нам все равно не приедет, как внизу раздались какие-то вопли.
— Подрались они, что ли? — предположила Кэйтрин. Кивнула на лестницу: — Надо посмотреть. Да и с работой пора заканчивать.
Оказалось, что количество женщин внизу увеличилось — прибавилась наша повариха, которая махала руками и отчаянно кричала:
— Герцог! Герцог!
— Что герцог?! — спросили мы с Кэйт в один голос.
— Герцог к нам едет! Я от речки шла, а он навстречу бежит.
— Герцог?!
— Да какой герцог? Томас бежит! Он хотел в город съездить с утра, а тут герцога-то и увидел. Без свиты, с одним верховым. Едут не спеша, но скоро будут.
Если нужно, моя невеста умела действовать быстро и четко.
— Все вон! Да не сюда, а через заднюю дверь. Бестолочи! Коровы стельные! Юджин, выводи. Курдула, что у нас в погребе есть? Мясо копченое? Сыр? И про корнишоны не забудь! Все сюда тащи. И вино отыщи. Ладно, если сам не пьешь, но хоть бы для гостей держал!
— У Томаса должна быть бутылка. Если не выпил вчера, — подсказала повариха.
— Забери у него. И тоже, давай, через черный ход. Бегом!
Пока я выводил женщин, Кэйтрин успела напустить на себя вид важной особы и уже потянулась, чтобы открыть дверь, но спохватилась, заметалась по коридору, будто угоревшая кошка.
— А мне-то куда? Нельзя же невесте быть в доме жениха!
Фройляйн Йорген уже полезла прятаться в кладовую, но я ухватил ее за руку.
— Стоп! Поздно думать о приличиях. И ты сейчас не моя невеста, а бывшая владелица Аппельгардена (я, с перепуга, сумел правильно произнести название усадьбы!), приехавшая, по старой памяти, навести порядок в доме. Слышишь? Стучат уже. Открываем дверь!
Ну, как же хорошо жить на свете, если никто не стучит в вашу дверь!