Теперь – внимание! Нельзя исключить (и я могу это вполне допустить), что в какой-то момент Николай, измученный своим недугом, будучи наедине с Мандтом, не выдержал и бросил примерно следующее: «Уж дал бы яду, что ли…» Однако это ни о чём не говорит. Хотя бы потому, что нет ни одного серьёзного документа, который бы зафиксировал, что лично он, доктор Мандт, всё-таки дал смертельную отраву императору. В своих воспоминаниях лейб-медик об этом тоже не обмолвился, даже косвенно. Публикации Пеликана и Савицкого – это ни о чём, по сути, фольклор. Сам же Николай, без «помощи» своего лейб-медика отравиться не мог. Да он и не собирался сводить счёты с жизнью! Ведь его личный врач уже всё сказал: жить осталось считанные часы. Поэтому Николаю было не до глупостей: он собирает вокруг себя детей и внуков, благословляет их, говоря с каждым отдельно. Очень долго его сознание остаётся ясным… Последними словами монарха были: «Держи всё-всё!». Это он скажет сыну Александру, без пяти минут российскому Самодержцу…
Конечно, Николай был обессилен болезнью, измождён. Плохие вести из Крыма об очередном поражении русских войск подорвали его здоровье ещё больше. Но! Ни о каком «позоре» не могло идти и речи. Операции вероломных союзников на Камчатке и Балтике оказались для них крайне неудачными. А об успехе русских войск в Закавкавказье и говорить не приходится. Там в июле 1854 года у местечка Кюрюк-Дара части под командованием генерала Бебутова[122] одержали победу над численно превосходящими отрядами Мустафы-Зариф-паши. Турецкая армия в Закавказье перестала существовать.
Поэтому вести речь о каком-то разгроме российской армии и капитуляции мог только – правильно, конченый русофоб. Крымская война оказалась для нас тяжёлой и кровавой. Но отнюдь не разгромной настолько, чтобы российский монарх решился свести счёты с жизнью. Всё это – от лукавого.
Тогда почему после кончины императора его лейб-медик спешно бежал за границу, спросит кто-то. Так вот, Мартин Мандт не сбегал. И всё это отражено в архивах.
Судите сами. Мандт получил заграничный паспорт только 30 июня 1855 года – через четыре с половиной месяца после смерти своего именитого пациента. Что же послужило поводом для отъезда за границу? Как оказалось… желание Мандта посетить «на несколько времени Германию, Австрию и Италию». И это первое. А во-вторых, поездка эта была санкционирована вдовствующей императрицей Александрой Фёдоровной. В результате, доктору Мандту был выдан не только заграничный паспорт, но и дорожный экипаж от Конюшенного ведомства25. Мало того, прикреплённого к Военному ведомству доктора никто не увольнял, ибо все знали, что он совершал поездку всего лишь «на несколько времени».
Тем не менее после возвращения в Россию (конец 1855 г.) было очевидно, что успешная придворная карьера Мартина Мандта закончилась: с новым императором наступали новые порядки и приходили новые люди. Кроме того, «нехорошие» слухи вокруг имени лейб-медика почившего в Бозе Николая I продолжали множиться. Поэтому Мандту ничего не оставалось, как покинуть Россию (причём какое-то время лейб-медик продолжал числиться по Военному ведомству, получая жалованье и сохраняя все свои должности). В любом случае, ни о каком бегстве «злостного отравителя» Мандта из России не было, всё это полная чушь!
И ещё один момент.
Вернёмся к воспоминаниям директора Императорской канцелярии Владимира Панаева, где тот называет непосредственную причину, по которой император, махнув на все запреты своих лейб-медиков, умчался из дворца: «Не желая отказать гр. Клейнмихелю в просьбе быть посаженым отцом у дочери его, государь поехал на свадьбу, несмотря на сильный мороз, надев красный конногвардейский мундир с лосиными панталонами и шелковые чулки… Этот вечер был началом его болезни: он простудился… Государь не изъявлял опасения насчет своего здоровья, потому ли только, что в самом деле не подозревал никакой опасности, или же, вероятнее, и для того, чтобы не тревожить любезных своих подданных».
Что же побудило Николая Павловича совершить столь опрометчивый поступок? Давайте разберёмся. Однако для этого следует знать о той роли, которую играл при Дворе граф Клейнмихель.
Пётр Андреевич Клейнмихель (1793–1869) начинал военную карьеру в Отечественную войну 1812 года, когда был назначен адъютантом генерала Аракчеева, возглавлявшего Императорскую канцелярию. Одно время являлся начальником штаба военных поселений; с 1826 года – генерал-адъютант в свите нового императора Николая I.
122
Бебутов, Василий Осипович (Иосифович) (1791–1858) – российский полководец армянского происхождения, князь. Генерал от инфантерии, герой Кавказских походов и Крымской войны. В 1809 году окончил 1-й кадетский корпус. Состоял адъютантом генералов Тормасова и Ермолова. Будучи полковником, с 1821 года командовал Мингрельским егерским полком; через четыре года возглавил 2-ю бригаду 22-й пехотной дивизии с назначением одновременно на должность управляющего Имеретией. Один из главных участников взятия Ахалциха штурмом, за что получил золотую с алмазами шпагу и орден Св. Георгия 4-й степени. В 1830 году был назначен начальником вновь завоёванной Армянской области. После службы в Польше (1840–1843 гг.) в 1843 году произведён в генерал-лейтенанты и зачислен состоящим при Отдельном Кавказском корпусе; в феврале 1844 года утверждён командующим войсками в Северном и Нагорном Дагестане. Успешно воевал против мятежного Шамиля. В первые месяцы Крымской войны разгроми турецкую Анатолийскую армию. 24 июля 1854 года при селении Кюрюк-Дара с 18-тысячным отрядом нанёс сокрушительное поражение 60-тысячной турецкой армии мушира Зарифа-Мустафы паши. Умер князь Бебутов 10 марта 1858 года, в возрасте 67 лет, от рака желудка. Похоронен в Тифлисе.