До 1931 года вчерашний матрос работал на целлюлозной фабрике в приграничном районе. После увольнения по сокращению штатов переехал в Хельсинки. Когда Страну Советов обуял ««Большой террор»», Петриченко, возмущённый творящимся на родине беззаконием, попытался выскользнуть из сетей советской разведки. Однако выбрал для этого не самое лучшее время: заставили работать. Постепенно втянулся, тем более что в воздухе запахло новой войной.
Так, благодаря его разведданным, было ликвидировано несколько шпионских групп, направленных на советскую территорию. В январе 1941 года именно Петриченко сообщил о военных приготовлениях в Финляндии, о тайной миссии на её территорию фашистских офицеров-инструкторов; от него же была получена информация о прибытии в приграничный район Петсамо немецкой дивизии, а позже – о приведении Суоми в полную боевую готовность.
Секретные донесения прекратились с арестом «шпиона» финскими властями всё в том же 1941 году. На этот раз в тюрьме Петриченко просидел три года. Его освободили лишь в сентябре 1944-го, когда было подписано соглашение о перемирии между СССР, Великобританией и Финляндией. Однако ненадолго. Уже через полгода Петриченко арестовали советские контрразведчики из СМЕРШа.
Следствие по делу Петриченко поначалу вёл старший следователь контрразведки СМЕРШ капитан Новосёлов. Потом оно оказалось в Особом совещании НКВД СССР, где «тянуть резину» не любили.
Из Приговора от 17 ноября 1945 года: «Петриченко Степана Максимовича за участие в контрреволюционной террористической организации и принадлежность к финской разведке заключить в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет, считая срок с 24 апреля 1945 года».
Через два года бывший кронштадтский матрос Петриченко скончается на этапе из Соликамского лагеря во Владимирскую тюрьму.
Посмертной эпитафией этому человеку, на мой взгляд, могли бы стать его же строки, написанные в одном из донесений:
«В моей костяной коробке все перевернулось вверх тормашками. Но уверяю, что все, что я делал, делал искренне, честно: отдавал свои силы, энергию и жизнь, будучи убежден, что служу мозолистыми руками за интересы рабочих и крестьян. Я не карьерист и не честолюбец. Я не преследовал никаких, абсолютно никаких личных целей…»14
Не знаю, как вы, но я ему, почему-то, верю…
26 июля 1938 г. Сов. секретно
Тов. СТАЛИНУ
Посылаю список арестованных, подлежащих суду Военной коллегии по первой категории. ЕЖОВ
СПИСОК ЛИЦ, ПОДЛЕЖАЩИХ СУДУ ВОЕННОЙ КОЛЛЕГИИ ВЕРХОВНОГО СУДА СОЮЗА ССР[130]
1. АГРАНОВ Яков Саулович…
20. БУБНОВ Андрей Сергеевич…
44. ДЫБЕНКО Павел Ефимович…
91. ПЕРЕМЫТОВ Алексей Макарович…
109. СЕДЯКИН Александр Игнатьевич…
125. УНШЛИХТ Иосиф Станиславович…
Начальник 1-го специального отдела НКВД СССР,
старший майор государственной безопасности И. ШАПИРО
А теперь о тех, кто подавлял мятеж.
Помните курсантов, которые, первыми ринувшись на штурм Кронштадта, остались лежать на разбитом кронштадтском льду? Их посылал на смерть командующий Южной группой войск 7-й армии Александр Седякин. Герой Первой мировой (был дважды ранен, закончил войну штабс-капитаном), Александр Игнатьевич Седякин (1893–1938) после Октябрьской революции поддержал власть большевиков. С 1918-го – в Красной армии, воевал против Колчака, Деникина и Врангеля. В период оборонительных боёв в Северной Таврии в июне 1920-го командир 15-й Инзенской стрелковой бригады Седякин получил тяжёлое ранение. Выйдя из госпиталя, возглавил 10-ю запасную стрелковую бригаду.
При подавлении Кронштадтского мятежа Седякин, как мы знаем, командовал Южной группой войск 7-й армии (комиссаром группы был К. Ворошилов). При штурме крепости части Седякина (в состав группы входило до 13 тысяч штыков!) первыми ворвались в город. Именно он, командующий Южной группой, догадался поддержать пехоту лихой кавалерийской атакой, что и решило исход боя. После подавления восстания был назначен начальником Кронштадтского гарнизона, в чьём ведении было казнить-миловать бывших мятежников. Но для краскома Седякина намного дороже значило партийное доверие, вылившееся в награждении военачальника первым для него орденом Красного Знамени. (Этим же орденом за кронштадтский штурм наградят почти всех командиров частей и соединений, принимавших участие в операции по подавлению мятежа, в том числе – комиссара Южной группы Клима Ворошилова).