Весь трагизм заговорщиков заключался в том, что их писк, раздавшийся в период замешательства этой самой Советской власти в дни «кронштадтского мятежа», прозвучал как бы в мёртвой тишине всеобщего молчания. Оттого-то, срезонировав в пустоте, писк неожиданно превратился в грохот, в этакий угрожающий гул, взвинтив и без того расшатанные нервы как «кремлёвских мечтателей», так и их лубянских помощников. «Таганцевский писк», пройдя через рупор кронштадтских событий, неожиданно показался серьёзной угрозой для всей системы под названием «Советская власть». А любая система, как мы знаем, не прощает собственной слабости – особенно тем, по чьей вине её проявляет. Так был ли всё-таки «писк»?
Конечно, был. Другой вопрос, что не совсем такой, каким он виделся на Лубянке, где его взрастили до гигантско-вычурных размеров. И тем не менее всё, о чём трезвонили большевики многие годы, в той или иной степени… было.
Что же так напугало власть – неужели, в самом деле, сервантовские «ветряные мельницы»? Отнюдь. Испанскими бродягами здесь и не пахло, хотя романтизма в этой истории хватило бы и на десяток подобных Сервантесу.
Петроградская боевая организация возникла ещё до кронштадтских событий. Целью её создания было, по сути, медленно, но верно сбросить с шеи измордованного народа ярмо большевизма. Подоплекой создания ПБО была полная уверенность в том, что Совдепия – ненадолго; а её падение – дело ближайшего времени. Если большевики вдруг надумают покинуть Петроград, что будет дальше? Кто, к примеру, возглавит власть в городе? Именно об этом и задумывались члены организации.
Как видим, цель организаторов заговора была вполне патриотичной; если же посмотреть на это дело чекистским взглядом, то ПБО представлялась самой что ни на есть «гидрой» контрреволюции. Да и возглавлялась «гидра», как выяснили позже те же чекисты, неким Комитетом, в который входили упомянутые выше профессор В. Н. Таганцев, бывший артиллерийский полковник В. Г. Шведов и ещё один бывший офицер (а по совместительству агент финской разведки) Ю. П. Герман.
В подчинении Комитета находились три группы: профессорская, офицерская и так называемая «Объединённая организация кронштадтских моряков». Высшее положение в сей иерархии, конечно же, занимала профессорская группа. В ней числились известный финансист князь Д. И. Шаховской; бывший царский сенатор, а в то время – ректор Петроградского университета, профессор Н. И. Лазаревский; бывший царский министр юстиции С. С. Манухин и другие. Профессорская группа являлась неким идеологическим ядром организации, в функции которой входило прогнозирование государственного и хозяйственного переустройства России после скорого, по мнению её членов, свержения власти большевиков. Группа была тесно связана с зарубежным Центром в Париже.
Руководителем офицерской группы являлся сподвижник генерала Юденича подполковник П. П. Иванов. Если профессора больше мудрствовали, то цели офицеров были более конкретными: ближайшая – подготовка вооружённого восстания в Петрограде; конечная – свержение в городе и области большевистской власти. Вот так, ни много, ни мало – свержение существующей власти. К слову, Петроград был разбит на районы, во главе которых в случае мятежа должны были встать опытные офицеры.
Ну и «Объединённая организация кронштадтских моряков». Эта группа была создана позже, из бывших участников «кронштадтского мятежа», пробравшихся в Петроград из Финляндии по заданию руководителя кронштадтского восстания Петриченко с целью подпольной борьбы, в частности – совершения террористических актов и общей политической дестабилизации в регионе. Так, группа планировала взрыв Нобелевских складов, уничтожение памятников большевистских деятелей (не глупость ли?!), убийство видных партийных деятелей (в частности, бывшего комиссара Балтфлота Кузьмина) и пр.[131]
И не только. «Братишки», например, не брезговали и откровенными грабежами. Как показал на следствии один из заговорщиков, некто Орловский, он и ещё несколько соучастников «хотели устроить налёт на поезд Красина и забрать всё золото и ценности».
Руководил группой бывший матрос с линкора «Петропавловск» М. А. Комаров. Существовали «кронштадтцы» исключительно на деньги ПБО.
«Организация эта, – писал Эльвенгрен[132], – объединяла (или вернее, координировала) действия многочисленных (мне известно десять), совершенно отдельных самостоятельных групп (организаций), которые, каждая сама по себе, готовились к перевороту»3.
131
«Кронштадтцы» отнюдь не ограничивались планами. Ими, например, пироксилиновой шашкой был взорван в Петрограде памятник Володарскому, а также организовано несколько покушений на видных советских руководителей.
132
Эльфенгрен, Юрьё (Георгий Евгеньевич Эльвенгрен; 1889–1927) – финский дворянин, белый офицер, Председатель Временного комитета непризнанного государства Республика Северная Ингрия (июнь-август 1919 года). Родился в семье полковника русской армии. После окончания Николаевского кавалерийском училища в Санкт-Петербурге проходил службу в Лейб-гвардии Кирасирском полку, в составе которого участвовал в Первой мировой войне. В 1916–1917 годах являлся адъютантом командира 3-го армейского корпуса. По подозрению в подготовке покушения на императрицу Александру Фёдоровну и её фрейлину Вырубову был арестован. После Февральской революции – заместитель председателя Союза Георгиевских кавалеров. С февраля 1918 года – в Финляндии, где в чине майора командовал 1-м Карельским полком; в 1919 году он получает звание подполковника финской армии. В ноябре 1919 года возглавил возникшее на границе с Финляндией непризнанное государство Республика Северная Ингрия. В 1921 году Юрьё Эльфенгрен осуществлял руководство подпольными организациями в Петрограде и Кронштадте. Занимался подрывной деятельностью, направленной против РСФСР; сотрудничал с бароном Врангелем и Борисом Савинковым. В 1925 году для развёртывания подпольной работы в СССР тайно проник на его территорию по румынскому паспорту, но был арестован. В ночь с 9 на 10 июня 1927 года Юрьё Эльфенгрен был расстрелян.