В отличие от многих своих товарищей, державших оборону и сложивших головы на Курганной батарее, Бабушкину сильно повезло – он остался жив. Хотя и доставлен был в порт-артурский Морской госпиталь без сознания. Ранения оказались тяжёлыми: осколки снаряда иссекли обе ноги и левую руку, два угодили в голову. Ничего удивительного, что в госпитале матрос находился до капитуляции крепости.
Порт-Артур стоил противнику огромных жертв: за время осады японцы потеряли свыше 110 тысяч человек, из них – почти 10 тысяч офицеров4. Командовавший штурмом японский генерал Ноги позже в одном из писем писал: «…Единственное чувство, которое я в настоящее время испытываю, – это стыд и страдание, что мне пришлось потратить так много человеческих жизней, боевых припасов и времени на недоконченное предприятие».
Этому битому жизнью японцу можно было верить: после военной кампании самурай имел намерение совершить харакири. И не сделал этого лишь потому, что император Муцухито (Мэйдзи) запретил. Но честь для генерала оказалась выше запрета: после смерти Мэйдзи генерал Ноги всё же «искупил вину мечом», совершив сеппуку (кстати, вместе со своей женой).
К счастью, подданные микадо были вынуждены считаться с международным правом. Увечных и больных отправляли на родину. Оказавшись в Шанхае, Бабушкин подал на имя находившегося там контр-адмирала Н. К. Рейценштейна рапорт с просьбой о зачислении его в состав 2-й Тихоокеанской эскадры, направлявшейся с Балтики во Владивосток. Но в просьбе больному матросу было отказано. В апреле 1905 года Бабушкин на немецком пароходе «Фридрих» (был зафрахтован для перевозки русских раненых) прибыл в Сингапур. Что было дальше, мы знаем…
К тому времени, когда у корейских берегов близ острова Цусима произошло историческое морское сражение, крейсер 1-го ранга «Баян», к которому был приписан Бабушкин, в полузатопленном состоянии стоял на дне в бухте Порт-Артура[148]. И всё же наш земляк участвовал в Цусимском сражении[149]. Ещё не окрепший от ран, он находился на броненосце «Император Николай I», бывшем флагмане эскадры адмирала Небогатова.
Горящие русские корабли, крики о помощи и всеобщая агония российской эскадры крайне болезненно подействовали на состояние больного матроса. Картина сдачи наших экипажей в японский плен буквально подкосила моряка.
Из книги А. С. Новикова-Прибоя «Цусима»:
«…»Николай I», застопорив машины, остановился, и в знак этого на нем вместо уничтоженных накануне шаров подтянули к рею ведро. Японцы прекратили стрельбу. Стало необыкновенно тихо. Остановились и другие наши броненосцы, повернув носами кто вправо, кто влево. На каждом из них, как и на «Николае», развевался уже флаг Восходящего солнца…
Из операционного пункта поднялся на верхнюю палубу машинный квартирмейстер Василий Федорович Бабушкин. Это он двадцать три дня тому назад соединил 2-ю и 3-й эскадры. Но у него тогда раскрылись незажившие раны, полученные им в Порт-Артуре. Попав ни броненосец «Николай I», Бабушкин серьезно заболел и пролежал в лазарете до самого сражения. В бою он был бесполезным. Накануне, с появлением на горизонте главных неприятельских сил, его перевели в машинное отделение, где он просидел до позднего вечера. Но и там, в глубине судна, он не переставал дрожать от страсти во что бы то ни стало победить японцев. И когда ему говорили, что такой-то наш броненосец перевернулся, он упрямо твердил:
– Нет! Это, должно быть, погиб «Микаса».
И он один, как безумец, начинал кричать «ура».
Ему даже трудно было стоять на ногах. Но он не мог, узнав о сдаче четырех броненосцев, оставаться дольше внизу и появился среди команды, огромный, худой, обросший черной бородой, в нательной рубахе и черных, брюках. Опираясь дрожащими руками на костыли, он остановился и взглянул в сторону кормы, – там на гафеле развевался японский флаг. То же самое он увидел и на других броненосцах. Судорога передернула его лицо с крупными чертами, брови вросли в переносицу, как два черных корня. Задыхаясь, он выкрикнул срывающимся басом:
– Братцы! Как же это получается? Я защищал первую эскадру. А начальство приказало потопить ее. Потопили суда на таком мелком месте, что японцы теперь, вероятно, уже подняли их. Я стал биться за порт-артурскую крепость, живота своего не жалеючи. Получил в сражении сразу восемнадцать ран от осколков разорвавшегося снаряда. Можно сказать, побывал на том свете. А начальство сдало Порт-Артур японцам. В Сингапуре я назвался охотником на эскадру Небогатова. А ее также сдали в плен. Да что же это такое творится?
148
После подрыва на мине «Баян» был доставлен для ремонта в бухту Порт-Артура. За день до сдачи крепости неприятелю крейсер будет подорван. Позже войдёт в состав японского флота под новым названием «Асо».
149
В. Ф. Бабушкин не только участвовал в Цусимском сражении, но в том бою вновь был ранен – на этот раз в левую ногу.