– Во, мой дедушка. Участвовал на «Олеге» в Цусимском бою. Дружил с Василием Бабушкиным, знаменитым силачом. Я хоть и маленький был, но запомнил его – сухонький, весь белый от седины…
На старинном фото стоят двое. В матросской форме, начищенных ботинках и в бескозырках, на лентах которых золотом отливает всего одно слово: «Олегъ». Матрос слева – и есть дед моего товарища: Пётр Иванович Шушпанов, уроженец деревни Куршино, близ Вятских Полян. Тот, что справа, по всей видимости, боцман, и дудка на груди подтверждает это. Возраст фотографии солидный, ибо снимались матросики в Санкт-Петербурге, скорее всего, в 1904-м. Выходит, перед самым выходом в боевой поход.
…Бронепалубный крейсер 1-го ранга «Олег» считался новейшим кораблём Балтийского флота (спущен на воду в 1903 году) и принадлежал к крейсерам типа «Богатырь» (к этому же типу относился и знаменитый «Очаков»). Новое судно было включено в состав 2-й Тихоокеанской эскадры адмирала Рожественского. Незадолго до прибытия к корейским берегам на «Олеге» был поднят адмиральский штандарт контр-адмирала Энквиста. Под командой адмирала оказался отряд крейсеров, в состав которого, помимо флагмана, вошли крейсера 1-го ранга «Аврора», «Светлана», «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах». Отряд дополняли три крейсера 2-го ранга – «Жемчуг», «Алмаз» и «Изумруд». Как видим, сила внушительная. Наиболее маневренным и лёгким считался именно «Олег»; он же имел и лучшее вооружение. На борту крейсера было размещено 12 6-дюймовых пушек, в то время как на остальных – в два раза меньше (лишь на «Авроре» – восемь; а на крейсерах 2-го ранга не имелось вовсе).
Беда заключалась в другом: по воспоминаниям матросов, Оскар Адольфович Энквист скорее напоминал помещика, нежели боевого русского адмирала. Достаточно сказать, что до войны он служил градоначальником в Николаеве. Поэтому среди команды быстро заслужил прозвище «Плантатор». Неуверенность Энквиста с лихвой компенсировал командир «Олега» капитан 1-го ранга Леонид Фёдорович Добротворский – уверенный в себе вояка, сумевший довольно быстро подчинить своей воле вечно сомневавшегося адмирала-«плантатора».
«Это был офицер громадного роста, – писал о Добротворском А. С. Новиков-Прибой. – Сильный, с раздувавшимся, как резиновый шар, лицом, буйно заросшим черной с проседью бородой. Властолюбивый и самоуверенный, он считал себя знатоком современного военно-морского дела и не терпел возражений… Энквист всецело подчинился ему. Молодые офицеры по этому поводу острили:
– Добротворский ворочает адмиральским мнением, как рулевой кораблем»9.
Ничего удивительного, что экипаж «Олега» прозвал своего командира «Слоном».
Согласно распоряжению адмирала Рожественского, в задачу отряда крейсеров входило как защита транспортов, так и самостоятельные действия по оказанию помощи основным силам русской эскадры. После появления на горизонте слева японских кораблей наши крейсера и транспорты перегруппировались, уйдя вправо, за броненосцы. «Олег» и «Аврора» возглавили колонну транспортов, которые с боков прикрывали «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах».
Появление японских флагманских крейсеров «Кассаги» (под флагом контр-адмирала Дева) и «Нанива» (контр-адмирал Уриу) подействовали на русских подобно красной тряпке на быка. Крейсерский отряд русской эскадры кинулся на защиту своих транспортов. Однако вскоре стало ясно, что силы неравны: японцы бросили в бой пять отрядов маневренных крейсеров, на борту которых находились новенькие дальнобойные орудия. Вскоре русские корабли потеряли строй, после чего бой для них приобрёл оборонительный характер.
Основной удар японцы нанесли по самому слабому месту – хвосту колонны, направив к русским транспортам главные силы крейсеров. Но русские отчаянно отбивались. «Олег» получил серьёзные пробоины у ватерлинии, некоторые отсеки оказались затопленными. Не лучше обстояло дело и у «Авроры». Невдалеке отстреливались подбитые «Светлана» и «Жемчуг».
«Особенно опасно было положение «Олега», – пишет Новиков-Прибой. – В его правый борт попал неприятельский снаряд и перебил проволочные тросы подъемной тележки с боевыми патронами. Она с грохотом рухнула вниз. В патронном погребе начался пожар. Подносчики снарядов с воплем бросились из погреба к выходу. Наверху каждый был занят своим делом, никто и не подозревал, что крейсер повис над пропастью. Он мог в один момент взлететь на воздух; но его случайно спасли два человека. Рядом с горевшим погребом находился центральный боевой пост. Оттуда сквозь отверстия заклепок, взбитых в переборке, рулевой боцманмат Магдалинский заметил красные отблески. Он застыл от ужаса, понимая, что всем грозит гибель. В следующую секунду, словно подброшенный вихрем, он ринулся в жилую палубу. Как будто ток высокого напряжения сотрясал его руки, державшие шланг. Хрипели стремительные струи воды, направленные на очаг огня. На помощь рулевому боцману прибежал из поста гальванер. Не замечая его, Магдалинский с исступлением во всем теле косил водой огненные снопы пожара. Пламя утихало, из люка поднимались клубы пара. «Олег» был спасен от взрыва и продолжал стрельбу»10.