– Теперь смотрите, братцы, – обратился Бабушкин к зрителям, сжал ладонь в кулак, потом выпрямил большой палец и буквально пригвоздил им местного «силача» к столешнице.
Усадские от досады аж крякнули, но вида не подали, что сильно обиделись. А потому, когда Бабушкин уже собрался было уезжать, предложили ему одну каверзу: прижать, мол, голову к столешнице дело нехитрое, а вот как, если берёзку молоденькую всего-то в два пальца обхватом взять да с корнем вырвать? Тут-то богатырь и попался: откуда было знать бывшему матросу, что даже медведю такое не под силу! Бабушкин подвоха не заметил, усмехнулся, подошёл к берёзке – и ну её рвать из земли. И только тогда понял, что взялся за неподъёмное дело. Одним словом, мочалил-мочалил, как рассказывал дед, он эту бедную берёзку, но с корнем вырвать так и не смог.
– Вот хитрецы, – сказал, подмигнув усадским, Бабушкин. – Всё-таки расквитались за своего…
А те хохочут: знай наших! Расстались хорошо, весело – с песнями и гармошкой. Главное, что никто в обиде не остался…»
Но не всегда всё заканчивалось миром. Однажды в Сушах Бабушкин забросил на сарай жеребёнка. Впрочем, об этом – отдельный рассказ…
Разговаривать со старожилами – одно удовольствие. Иной столько расскажет, что хоть садись за роман. А ещё могут кое-что показать – например, старинные фотографии: по нынешним меркам, раритет. Как повезёт. Когда разговорился с Петром Ивановичем Бабушкиным, сразу понял: повезло. Родом из заречных Сушей, Пётр Иванович оказался дальним родственником нашего героя.
Начну издалека. Среди тех, кто проливал кровь в Порт-Артуре, при Цусиме и в морских сражениях Первой мировой, вятских мужичков было немало. Случалось, из одной деревни отправляли на флот сразу с десяток новобранцев. Большие деревни были, живые, многолюдные. Вятских уважали за смекалку, добродушие и врождённое чувство собственного достоинства. А ещё они были сильными и отчаянными. Да и в бою им не было равных: и с врагом расправятся, и товарищу на выручку придут. Так воспитаны были своими отцами и дедами.
Потому-то вятским порой доверяли флотскую службу особенного свойства – к примеру, на императорских яхтах. Передо мной фотография вековой давности: на палубе корабля, сгрудившись в несколько рядов и сверкая парадной амуницией и белоснежными бескозырками, позируют фотографу русские моряки флота Его Императорского Величества. При тщательном рассмотрении удаётся разобрать название корабля – «Полярная звезда». Выходит, улыбаюсь собеседнику, перед нами фото команды знаменитой яхты, родной сестры не менее знаменитого «Штандарта». Два придворных судна, с которыми связана целая эпоха как в жизни последних Романовых, так и Российской империи…
14 сентября 1866 года в Россию на борту датского военного корабля «Шлезвиг» прибыла датская принцесса Мария-София-Фредерика-Дагмара, невеста великого князя Александра Александровича Романова, наследника престола. При прощании в Дании на набережную с цветами высыпал весь Копенгаген. Провожая в далёкий, незнакомый Петербург 19-летнюю принцессу, вместе со всеми махал мокрым от слёз платком рыдающий Ганс Христиан Андерсен. Он провожал ту, в которую был тайно влюблён и которой иногда читал свои новые сказки – «Про стойкого оловянного солдатика» и, конечно, про Дюймовочку.
При Александре III императорским яхтам будет отведена особая роль. При нём же заложат две самые известные из них – «Полярная звезда» и «Штандарт». Наиболее помпезным окажется «Штандарт», ставший семейной яхтой Николая II. Именно на нём летом 1914-го российский монарх, находясь на отдыхе в финских шхерах, получит известие об объявлении войны его любимым братом Вилли – германским императором Вильгельмом II.
Мария Фёдоровна, мать Николая, предпочитала менее торжественную «Полярную звезду». Яхта была спущена на воду в мае 1890 года, и уже через несколько месяцев курсировала в качестве официальной императорской («Штандарт» появится пятью годами позднее). На этом судне Дагмара любила путешествовать, принимать гостей. Кроме того, каждые два года Александр III и Мария Фёдоровна на «Полярной звезде» отправлялись к родственникам в Данию; много плавали вдоль скандинавских берегов. После смерти мужа яхта будет передана в распоряжение вдовствующей императрицы. Возможно, её предпочтение объяснялось тем, что и сама датчанка долгое время оставалась для подданных недосягаемой, холодной и… прекрасной. Ну чем не Полярная звезда?