Бутенёв слукавил: никакой эскадры в море и в помине не было, корабли даже не выходили из гаваней. И это несмотря на то что из Петербурга в адрес Главного командира флота летели грозные реляции! Когда стало ясно, что адмирал Грейг возглавить эскадру не сможет (якобы по состоянию здоровья), Главный морской штаб всё взвалил на вездесущего Лазарева.
Ещё в ноябре 1832 года Николай I направил в Константинополь для переговоров опытного по восточным проблемам генерала-дипломата Николая Муравьёва[39] (будущего «Карсского»). После общения с турками Муравьёв отправился в египетскую Александрию для встречи с Мегметом-Али, чтобы потребовать от того прекратить военные действия против Турции.
– Воля вашего Государя будет беспрекословно исполнена, – подозрительно быстро согласился Мегмет-Али, потупив глаза. – Военные действия будут приостановлены незамедлительно…
Довольный успехом своей миссии, Муравьёв в самых радужных чувствах отплыл обратно, совсем не ведая, что сразу после его убытия египтяне продолжили наступление на Константинополь. В конце декабря 1832 года в битве при Коньи Ибрагим-паша наголову разбил османские войска, сумев пленить самого сераскира (главнокомандующего) Решид-Мегмет-пашу и его штаб в полном составе.
Адмирал Лазарев прибудет в Босфор лишь в феврале 1833 года…
В то время как в Константинополе[40] с трепетом ожидали последний ультиматум от мятежных египтян, к Босфору в составе девяти военных кораблей подходила русская эскадра. Во главе колонны шёл флагман – 84-пушечный линкор «Память Евстафия» (команда в 835 человек), на котором поднял свой вымпел адмирал Лазарев.
Однако пока русские корабли боролись в открытом море со штормом, турки, всегда видевшие в грозном соседе только врага, не на шутку испугались. Когда Лазарев бросил якорь у входа в Босфор, на «Евстафий» прибыла солидная турецкая делегация с переводчиком. Подобная поспешность не сулила ничего хорошего. Так и оказалось: представители султана передали распоряжение своего господина не входить в Босфор до особого распоряжения.
Османы оставались верны себе, планируя заставить русских, протянувших руку помощи, играть под дудочку султана. Когда переводчик умолк, щёки Лазарева покрылись багровым румянцем.
– Передайте… э-э… блистательному султану моё несогласие с его распоряжением! Как командующий русской эскадрой, явившийся сюда с особыми полномочиями, я буду действовать по собственному усмотрению…
Турки онемели. Но решительный вид русского адмирала не оставлял места для возражений. Раскланявшись, они покинули корабль.
– Слушай приказ! – прогремел Лазарев. – Эскадра, с якорей сниматься! Входим в Босфор. Место стоянки – Буюк-дере…
– Но там… – начал было один из помощников.
– Вот именно! Встанем в Буюк-дере, где расположены резиденции западных представителей. Представляю, как обрадуются «лягушатники»…
Демонстрация русскими своих сил возымела на турецкого быка эффект красной тряпки. Султан ругал своих визирей самыми непристойными словами за то, что именно в их телячьи головы пришла мысль обратиться к гяурам за помощью…
Новая турецкая делегация, поднявшаяся на борт «Евстафия», оказалась ещё более представительной.
– Хвала всемилостивейшему Аллаху, обстоятельства изменились, – подобострастно кланялись посланцы султана. – Блистательная Порта отныне может постоять за себя сама, и присутствие русской эскадры в Босфоре уже необязательно… Да-да, ваши корабли могут сниматься с якорей и плыть к Сизополю, где следует ждать распоряжения султана…
Турки продолжали гнуть своё. «Эк, заюлили, – подумал Лазарев. – Хороши союзнички…»
– Кто-нибудь может мне объяснить, что произошло в Турции за то короткое время, пока мы сквозь шторм добирались сюда? Ведь султан сам просил моего Государя о помощи…
Турки умолкли. Было видно, что им очень не хотелось выкладывать перед русскими все карты.
– Я жду, уважаемые… – поторапливал их Лазарев. – Надеюсь, вы согласитесь, что командование эскадры имеет право знать все обстоятельства…
Как оказалось, турки сели за стол переговоров с египтянами, и теперь очень боялись, чтобы о русской эскадре не прознал мятежник Мегмет-Али.
– Если об этом станет известно мятежникам, – тихим голосом сообщили дипломаты, – переговоры рискуют провалиться, понимаете?
– Понимаю, – кивнул Лазарев. – Но вам нечего бояться: оповестите всех, что русская эскадра вошла в воды Босфора для приветствия вашего султана по случаю начала мирных переговоров…
39
Муравьёв-Карсский, Николай Николаевич (1794–1866) – русский военачальник, дипломат и путешественник. Кавказский наместник (1854–1856 гг.). За взятие Карса во время Крымской войны получил почётную приставку к своей фамилии «Карсский». Генерал от инфантерии. Родился в семье генерал-майора Николая Николаевича-старшего. Военную службу начинал колонновожатым в свите Его Императорского Величества по квартирмейстерской части. Увлекался масонством. Участник Бородинского сражения, за отличие в котором был удостоен ордена Св. Анны 3-й степени. Воевал в отряде генерала Милорадовича; принимал участие в заграничном походе, брал Париж. После войны был прикомандирован к командиру отдельного Грузинского корпуса генералу А. Ермолову. Совершил сложнейшую экспедицию к восточным берегам Каспийского моря и в Хиву. По возвращении в качестве командира 13-го Лейб-гренадёрского Эриванского полка участвовал в Персидской войне. В Русско-турецкую войну 1828–1829 гг. командовал Кавказской гренадерской резервной бригадой. Блестяще показал себя во время усмирения Польского восстания в 1831 году, за что был произведён в генерал-лейтенанты и в сентябре того же года назначен начальником 24-й пехотной дивизии. В 1832 году был командирован в Александрию к наместнику Египта Мегмет-Али с Высочайшим требованием прекратить военные действия против Турции. С 1833 года – генерал-адъютант; в июле 1835 года был назначен командиром 5-го армейского корпуса. Через два года вышел в отставку. В апреле 1848 года вновь принят на службу. В ноябре 1855 года, во время Крымской войны, генерал Муравьёв принял капитуляцию карсского командующего Вассиф-паши и его гарнизона. С июля 1856 года – член Госсовета. Скончался в октябре 1866 года; был погребён у восточной стороны Владимирского собора Задонского Богородицкого монастыря в Липецкой области.
40
Город Стамбул до 1930 года официально назывался Константинополем. Однако с конца XVIII века в России и других европейских странах постепенно входит в употребление другое название – Стамбул (искаженное от Исламбол, т. е. «Наполненный исламом»).