Так, неожиданно был поднят вопрос о ключах: кто (православные или католики) должны были владеть ключами от Вифлеемской пещеры? Или: как следовало относиться православным к желанию французов поместить в церкви Рождества Христова серебряную звезду с гербом Франции? Да и вообще, кто должен ремонтировать купол храма Гроба Господня в Иерусалиме?.. Все эти и другие вопросы как-то враз оказались в центре религиозных споров…
«Весь этот восточный вопрос, возбуждающий столько шума, послужил правительству лишь средством расстроить континентальный союз, который в течение почти полувека парализовал Францию», – заявил впоследствии французский премьер-министр Друэн-де-Люис.
Чего же добивался Луи Наполеон? Ближневосточного раздрая. Хаос в этом регионе играл на руку французам: под шумок от Порты можно было отколоть очередной аппетитный кусочек, а заодно рассорить Россию с союзниками – с Англией и Австрией, чьи интересы в этом регионе расходились с интересами Николая I. Но и для российского императора ссора по поводу «святых мест» позволяла беспрепятственно выдвигать свои претензии – но не Франции, а Оттоманской Порте. Теперь Николай не только намекал турецкому султану о необходимости защиты прав православных церквей в Иерусалиме и Вифлееме, но и требовал от Турции официального признания России защитницей всех православных, проживавших под турецкой властью. Получалось, что Российская империя замахивалась на вмешательство во внутренние дела Оттоманской Порты.
Как и во времена Наполеона Бонапарта, султана стали осаждать французские посланники, один сладкоголосее другого, уверяя «блистательного из блистательных», что преданнее французского императора ему не сыскать во всём пространстве, подвластному всемогущему Аллаху… И это подействовало. Потворствуя французским «советникам», с какого-то времени султан Абдул-Меджид I в переговорах с русскими стал смелее, надуваясь, как каирский индюк.
Однако «мелкая мстительность» французов Николая лишь смешила:
– Каков петух, этот Луи Наполеон! Решил мне мстить за титул. Что ж, поглядим, осмелится ли этот самозванец пойти войной ради османских интересов…
– А как же Англия? – спросил императора канцлер Нессельроде.
– Британцы привыкли нападать лишь большой сворой. Вена не посмеет пойти против нас. Англия же и шага не сделает без Франции и Австрии. Вот и посмотрим…
В середине февраля 1853 года в Константинополь на судне «Громоносец» прибыл чрезвычайный посланник Николая I князь Александр Меншиков. При встрече с Абдул-Меджидом I князь вручил султану от своего императора письмо, в котором русский царь, во-первых, доводил до сведения турецких властей необходимость подписания конвенции о статусе православных церквей в Палестине и Сирии; и во-вторых, предлагал турецкому султану заключить оборонный договор против воинственной Франции.
22 марта того же года – историческая дата межгосударственного обострения. В этот день министр иностранных дел Второй французской империи вручил новому посланнику в Оттоманской Порте де Лакуру некую инструкцию. В ней в частности было сказано: «Если русский флот в Севастополе предпримет передвижение, или в Дунайские княжества войдут русские войска, или даже будет осуществлено приближение русских кораблей к турецкому побережью Чёрного моря, то любое из этих предположений было бы достаточно для объявления войны России»2.
Как видим, между строк «инструкции» читается только одно: Франция запрещала Российской империи свободное плавание по Чёрному морю. Задиристый галльский петух распустил хвост: ему не нравилось, что русский медведь ходит там, где ему хочется…
Узнав об этом, император Николай сильно удивился. Зато английская королева Виктория взвизгнула от счастья! Эти неуклюжие «лягушатники» во главе с недалёким Луишкой оказали Британии неоценимую услугу. Русский медведь во времена не столь давние уже наломал бока корсиканскому выскочке, причём, как показали события, в интересах Туманного Альбиона. И что же теперь? Новый французский император вновь рвётся в бой – и флаг ему в руки! Только вряд ли он увидит Палестину, да и Сирию – тоже. Ведь там – чисто английские интересы! Королева Виктория – она ведь такая азартная: неплохо бы насладиться петушиными боями – на этот раз галльского петуха с русским зазнайкой-медведем…