Тем временем турки намеренно тянули время. Ведя живую переписку с Парижем, они всячески сторонились русских. Ситуация назревала, требуя активных действий. 17 мая 1853 года князь Меншиков предъявляет султану ультиматум с требованием заключить конвенцию, в которой, помимо прочего, определялось бы право Российской империи иметь своё мнение при решении вопросов, связанных с религиозным и административным регламентом положения православного населения Оттоманской Порты. (Вопрос о статусе Проливов в ультиматуме не поднимался.)
Османы вновь промолчали. 2 июня 1853 года князь Меншиков, так и не дождавшись ответа, покинул Константинополь…
Европа притихла. Со дня на день следовало ожидать важные известия из Константинополя. Всех волновал единственный вопрос: осмелится ли русский царь применить силу?
Но российский император медлил. Хотя цель и способы её достижения в голове монарха сформировались уже давно. Внезапный удар при сохранении полной секретности операции обеспечит России контроль над Проливами. Для этого русская эскадра с десантной группой должна быстро и незаметно пересечь Чёрное море и закрыть для иностранцев Царьград (Константинополь). К подобной операции всё было готово.
Как докладывал в Главный морской штаб начальник штаба Черноморского флота и портов вице-адмирал Владимир Корнилов, «…турецкий флот в руках турок в плавание в море едва ли способен… укрепления Босфора покуда легко проходимы… заняв Дарданелльские укрепления посредством высадки на выгодном пункте… и имея дивизию на полуострове Геллеспонте, флот Черноморский отстоит пролив против какого угодно неприятельского флота»3.
В Севастополе в полной боевой готовности ожидала приказа 13-я пехотная дивизия (12 батальонов при 32 орудиях); в Одессе – 14 пехотная (такого же состава). Именно эти части должны были составить костяк десантной группы. Военный кулак был готов ударить.
Таким образом, момент для решения Россией своих геополитических задач был самый благоприятный. Оседлав Босфор, Российская империя могла бы долгие годы диктовать условия всей Европе. Каждый второй житель Порты исповедовал христианство (то есть был союзником по определению); важность географического положения Стамбула (Константинополя) у самой «горловины» морского международного пути – два этих фактора заставляли императора Николая действовать незамедлительно. Древнегреческая фраза «кто владеет Византием – тот владеет половиной мира» – в те годы была актуальна как никогда.
Оставалось только отдать приказ к наступлению. И Николай I его… не отдал.
Теперь уже не узнать, кто сбил императора, нашептав ему поосторожничать. Историки винят в этом канцлера Нессельроде[59]*, который по своему обыкновению избегать «опасных поворотов» предложил начать с Дунайских княжеств.
– Тем более что турецких войск там практически нет – одни посты, – дожимал императора канцлер. – Кто знает, может, этого окажется достаточно…
Но Николай лишь поморщился. Странно, он никак не мог прийти к согласию с самим собою – точнее, со своей чуткой интуицией, которая подсказывала обратное: начинать там, где планировалось с самого начала.
Боевые действия русских войск на Дунае оказались мышиной вознёй.
Дунайская армия генерал-лейтенанта Михаила Горчакова[60]* насчитывала до 80 тысяч личного состава и более двухсот орудий. С учётом того, что Горчакову подчинялась и вся Дунайская флотилия (27 гребных канонерских лодок и 3 парохода), сил на данном участке фронта было достаточно для того, чтобы не только одержать верх над любым противником, но и победоносно дойти до стен древнего Царьграда-Константинополя.
Нессельроде оказался прав: фронта как такового на Дунае не оказалось. Перейдя Прут, русские войска, не встретив серьёзного сопротивления, менее чем за месяц заняли Молдавию и Валахию. Другое дело, что, как докладывали пластуны, на правом берегу Дуная турки сконцентрировали большие силы (почти 120 тысяч штыков и сабель), готовые оказать наступавшим большие неприятности.
Однако, завладев Дунайскими княжествами, русские остановились и… стали ждать. То ли турецкой капитуляции, то ли стихийного Балканского восстания против «османского ига», то ли самоубийства султана Абдул-Меджида…
59
Нессельроде, Карл Васильевич (1780–1862), граф. В 1807–1810 гг. – советник русского посольства в Париже; по возвращении в Россию – советник императора и государственный секретарь. С 1816 года возглавлял Министерство иностранных дел; в 1822–1856 гг. – министр иностранных дел; вице-канцлер и канцлер Российской империи.
60
Горчаков, Михаил Дмитриевич (1793–1861) – русский военачальник, генерал от артиллерии, генерал-адъютант, командующий войсками в Крыму на исходе Крымской кампании. Из княжеского рода Горчаковых. Участник Отечественной войны 1812 года, в том числе – сражения при Бородине. Во время русско-турецкой войны 1828–1829 гг. командовал 3-м пехотным корпусом. В начале Крымской кампании был главнокомандующим Южной армией, а после высадки англо-французских войск в Крыму – возглавил русскую армию. С февраля по август 1855 года руководил обороной Севастополя. По смерти фельдмаршала Паскевича в январе 1856 года был назначен наместником Царства Польского и главнокомандующим вновь образованной 1-й армии. Согласно завещанию, тело генерала было погребено в Севастополе.