У американцев и англичан первые пароходы появились ещё в начале века. Они были тихоходны, но реки (Миссисипи, Темзу и пр.) бороздили будь здоров! Слабым звеном колёсных «тихоходов» в качестве военных судов было малое количество орудий, устанавливаемых на них – не позволяли колёса по бортам. Пушки располагались лишь на носу и на корме. Именно это обстоятельство давало парусникам немалое преимущество в бою на параллельных курсах.
Всё изменилось в сороковые годы, когда в Англии стали ходить так называемые винтовые корабли, которые ещё называли паровыми. От британцев не отставали французы. Так, в 1852 году в Тулоне был спущен на воду 90-пушечный парусно-винтовой линейный корабль 2-го ранга «Наполеон», способный развивать скорость до 12 узлов (22,2 км/ч). Сами французы отзывались о нём так: «Это было сочетание смелости и рассудительности».
Большим сторонником развёртывания строительства паровых кораблей на нашем флоте выступал адмирал В. А. Корнилов. Едва на западных верфях появились первые винтовые (паровые) суда, он, как сам писал, «принялся за пароходство и особенно за винт»7. И до конца своих дней русский флотоводец оставался поборником быстрейшего строительства «пароходов на винте». Постройка таких кораблей и переоборудование судостроительной базы, писал он, «в глазах моих составляют предметы первостепенной важности для Черноморского флота, от основательного решения коих зависит всё его будущее»8.
Первое русское парусно-винтовое судно «Архимед» имело на борту 52 орудия и развивало неплохую скорость. Но в 1850 году корабль разбился на камнях в Балтийском море.
Незадолго до начала Крымской войны в доках Николаева был заложен 135-пушечный винтовой корабль «Босфор», а чуть позднее – однотипный «Цесаревич»; в 1853-м – винтовые корветы «Воин» и «Витязь». Однако, отставая от западных держав приблизительно лет на пять, мы немного не успели. А имевшиеся к тому времени у нас пароходы не являлись в прямом смысле паровыми (винтовыми) военными суда – то были вспомогательные малые пароходы. Так что военно-морской флот Российской империи вступил в кампанию, располагая в качестве военной силы лишь парусными судами.
К началу 1854 года в составе Черноморского флота имелись: 16 линейных кораблей (из них только четыре – 120-пушечные), 7 фрегатов, 4 корвета, 8 бригов, 40 транспортов и около тридцати малых парусников. Кроме того, флот располагал 7 так называемыми пароходо-фрегатами и 26 небольшими пароходами. Вот их-то и не следует путать с паровыми (или винтовыми) двух– и трёхдечными (двух– и трёхпалубными) боевыми кораблями. Те первые наши пароходы выполняли роль либо транспортов, либо буксиров, а в период военных действий – и брандеров.
Противник был сильнее нас и по количеству, и по мощи. Так, линейных кораблей в объединённой эскадре насчитывалось 19, в том числе три из них были парусно-винтовыми: британские «Agamemnon» и «Sans-Pareil», а также французский «Charlemagne». Из парусных линейных кораблей наиболее грозными считались 120-пушечные английские «Britannia», «Trafalgar» и 116-пушечный «Queen»; из французских – 100-пушечные «Friedland», «Valmy», «Ville de Paris» и 100-пушечный «Henri IV».
Из трёх фрегатов один являлся парусно-винтовым; зато 19 остальных представляли из себя достаточно мобильные колёсные пароходо-фрегаты. Корветов – 7 (в том числе 3 парусно-винтовых); вооружённых колёсных пароходов – 10; парусных бригов – 4…
Было ещё одно серьёзное отставание – в вооружении. Русская армия встретила войну с гладкоствольным ударно-капсюльным ружьём образца 1844 года – уже устаревшим к тому времени. Возможно, именно зная о проблемах в русской армии и на флоте, западные страны с такой смелостью двинулись «воспитывать» «строптивую» Россию.
Английские и французские паровые корабли были значительно маневреннее и быстроходнее; погода и ветер им тоже были нипочём. А пехота имела на вооружении новенькие нарезные ружья с ударным капсюльным замком, имевшие в бою большие преимущества[66].
К слову, в русской армии нарезные ружья тоже имелись, но их было крайне мало – лишь 5 % от всего пехотного оружия. Это были либо импортный бельгийский Люттихский штуцер (изготавливался в Люттихе, ныне – Льеж) обр. 1843 г., либо отечественный – штуцер Гартунга обр. 1848 г. (переделанный «бельгиец»). В казачьих полках и в гарнизонных батальонах (а также у ополченцев) ружья вообще были кремнёвые…
Нарезные, гладкоствольные, кремнёвые… Неужели настолько большая разница, спросит кто-то. Большая. Иностранный нарезной штуцер имел дальность стрельбы где-то 1200 шагов, гладкоствольное ружьё – 300, да ещё с никудышной меткостью. Что тут сказать – без комментариев…
66
Некоторые историки рассматривают военные действия в Крыму как Крымскую кампанию (1854–1855 гг.) Восточной войны (1853–1856 гг.). В эту кампанию французская армия в большинстве своём была вооружена нарезным стержневым штуцером Тувенена (в 1842 г. его предложил французский полковник Тувенен); с использованием новой расширяющейся при выстреле пули Минье штуцер стал превосходным оружием; французские офицеры широко использовали американский кольт «Нэви». У англичан имелась нарезная пехотная винтовка Энфилд обр. 1853 г., а у моряков – морской переделочный мушкет обр. 1850 г. (под пулю Минье); в кавалерии – укороченный карабин Энфилд обр. 1853 г. Британские офицеры использовали как американский кольт «Нэви» («лондонский» вариант), так и отечественный револьвер Адамса обр. 1851 г.