Цинизм продолжается: если часть британских кораблей ощерилась пушками в сторону Севастополя, то остальные (вновь – барабанная дробь!), организовав некий конвой, встали на охрану турецких судов, направлявшихся в сторону российского Кавказа. Хотя британцы прекрасно знали, что на борту османских фрегатов перевозилось оружие с боеприпасами для горцев Шамиля. Впрочем, знали союзнички и о шеститысячном десантном отряде, рассаженном в трюмах этих самых кораблей…
Войну никто не объявлял. Но она уже началась…
Николай был ошеломлён. Вероломность западных держав поражала: подойти к русским берегам и начать диктовать какие-то условия – это ли не сумасшествие?! Но известия из Крыма настораживали.
Когда на тебя нападают, война, как бы ты к ней ни готовился, всегда настигает врасплох. Россия готовилась, но, как выяснилось, оказалась не готова – ни к нападению, ни к обороне. Первые же бои показали, что русский солдат может только мужественно стоять и героически погибать. Но этого, понимал Николай, было явно недостаточно. Следовало бить! Бить и побеждать! Да так, чтоб чертям стало жарко…
Но жарко в те холодные зимние дни, похоже, было только российскому императору. Николай ошибся! И очень серьёзно. И теперь из-за ошибки своего монарха героически умирали его солдаты. А могли и не умирать, терзал себя Николай. Его солдаты могли просто сидеть с ружьями на тёплом берегу Босфора да посмеиваться.
– Но как же так, почему?.. – разводил руками растерянный царь.
Уже не первую ночь Николай Павлович расхаживал по царским покоям, мучаясь жесточайшей бессонницей. Ведь докладывал же адмирал Корнилов: всё готово. Готово! И корабли, и солдаты, и десантные группы… Почему? Почему он промедлил с приказом?! Вызвать бы того, кто его тогда отговорил – да шпицрутенами, шпицрутенами! Только вот некого ни ругать, ни упрекать, ни шпицрутенами… Потому что – Сам! Лично! Он лично принял это решение попридержать коней, повременить. Кто мог подумать, что этот Луишка и чопорная Виктория попрут напролом? Как вообще осмелились?!
Странно, даже теперь император Николай надеялся, что британцы с «лягушатниками» одумаются. А потому топить их корабли, пожалуй, не стоит. Попугают-попугают – и уйдут, никуда не денутся…
Николай не спал вот уже несколько недель: ложился, потом, кряхтя, тяжело вставал, накидывал на плечи халат и… начинал ходить. Туда… сюда… Однажды впервые подумал, жаль, что не курит – говорят, успокаивает. Хотя в его случае вряд ли бы успокоило.
Он всегда был Триумфатором. Иногда его в шутку так и называли, правда, самые близкие; даже не для того, чтобы польстить, а по другому поводу – выразить восхищение. Потому что всегда старался быть победителем. С самого начала, с тех самых декабристов, которых свернул в бараний рог. Мало им! Если бы сегодня – всех, всех на каторгу! А эти чёртовы шляхи? Сколько крови выпили! Мало, видите ли, им свободы – да куда больше-то? Устроились на русском хребте… живут припеваючи… Полонез Огиньского… Приживалы!
Но сколько ни ходил, сколько ни отвлекал себя пустыми мыслями о поляках, финнах, реформах, городских пожарах, – мысли возвращались к туркам и Босфору: как пропустили-то?! Куда смотрели? Куда смотрели Вы, Ваше Величество?! Упустил единственную возможность, которая навсегда – на веки веков! – сделала бы тебя истинным Триумфатором!
Они, все эти «лягушатники» и «торгаши», уже давно были готовы признать Его достойным продолжателем Александра-Благословенного. Признать Триумфатором! Но зависть к необъятным просторам Российской империи, к величию её Монарха лишали их рассудка.
Кюстин, де Ланьи… Что бы они ни писали о России, в каждой строчке проскакивает неприязнь, граничащая с неприкрытой ненавистью.
Астольф де Кюстин:
«Каждый старается замаскировать пред глазами властелина плохое и выставить напоказ хорошее».
«…В армии – невероятное зверство…»
«В России монарх может быть любим народом, даже если он недорого ценит человеческую жизнь»…[70]
Ещё один умник – Жермен де Ланьи:
«Привычка к притворству и лести зашла у них так далеко, что все без исключения становятся защитниками царя и его правительства, обманывая себя и вводя в заблуждение путешественников, не позволяя им увидеть эту страну в ее истинном облике».
«…Россия – это всё ещё кочевая Тартария Чингизхана или Тамерлана».