Согласно плану наступления, отряд генерала Соймонова[93] в составе главных сил 10-й и 16-й (генерала Жабокритского) пехотных дивизий и Бутырского полка 17-й пехотной дивизии (19 тысяч человек при 38 орудиях) выходит от 2-го бастиона Севастополя к Килен-балке, откуда в 6 утра начинают атаку. Отряд генерала Павлова в составе главных сил 11-й пехотной дивизии и 2-й (егерской) бригады 17-й пехотной дивизии (16 тысяч человек при 96 орудиях) выступает от Инкермана, восстанавливает инкерманский мост через реку Чёрную и, перейдя водный рубеж, соединяется с отрядом Соймонова.
Был ещё отряд генерала Петра Горчакова[94] (12-я пехотная дивизия и кавалерия; 20 тысяч человек при 88 орудиях). Он должен был произвести отвлекающую атаку на Сапун-гору против французского корпуса генерала Боске. Но и не следовало забывать гарнизон Севастополя, который в случае удачи, был готов ударить от 6-го бастиона по батареям противника.
Я так подробно пишу об этих отрядах потому, чтобы показать: сил для «блистательной виктории» у князя Меншикова было больше чем достаточно. Не было только талантливого полководца…
В меншиковской диспозиции имелось одно слабое звено – роль во время сражения генерала Данненберга. Согласно приказу князя Меншикова, он должен был находиться при отряде генерала Павлова. И лишь после соединения обоих отрядов (Соймонова и Павлова) принять общее командование. То есть де-факто генерал Данненберг ставился в некое подвешенное, неопределённое положение. Хотя бы потому, что до соединения кто-то должен был управлять ходом всей операции.
Здесь следует сказать следующее. Странное дело, общение с князем Меншиковым не лучшим образом повлияло на командные способности генерала Данненберга. Уже при подготовке к сражению он сильно нервничал, а потому… решил идти напролом! То есть без оперативных и топографических карт, которые по непонятной причине оставил в Херсоне, уверив Меншикова, что знает местность «как свои пять пальцев». (Хотя местность – с её оврагами и взгорками – ещё та!) Ну а князю всё равно – хоть пять, хоть – шесть: главное, чтобы в конечном счёте получилась «славная виктория».
– Действуйте, генерал! – приказал он Данненбергу, будучи в полной уверенности, что вечером отправит Государю ещё одну победную реляцию.
Но не получилось. Данненберг-Недодумкин оказался под стать своему начальнику. В планах очередного «стратега» было атаковать неприятеля со стороны города, используя поддержку вновь прибывших свежих войск с обоих флангов. Далее – овладеть Сапун-горой и инкерманским подъёмом. Вроде, простенько. Там у них, в планах. Но «на земле» всегда сложнее. Утро, туман, накануне сыпанул дождичек; а на дорогах и тропинках – осенняя слякоть и грязюка. А по плану сражения – лезть в гору, и немалую… Идти вверх – всегда себе дороже, а если ещё скользко… Ещё один момент: сверху неприятелю удобнее бить. (Хотя в сражении на Альме союзникам тоже пришлось подниматься – и поднялись, и победили!)
Кто выполнил свою задачу на все сто – так это генерал Соймонов. В предутренней темноте он вывел свои войска со 2-го бастиона, выступив в направлении Килен-балки. Далее отряд спустился в овраг, перешёл мост и скрытно стал взбираться по крутому подъёму раскисшей Сапёрной дороги. В 6 утра генерал Соймонов выстроил части для атаки в версте от лагеря 2-й британской дивизии генерала де Ласи Эванса. Но, несмотря на то что англичане были застигнуты врасплох, они не только быстро пришли в себя, но и успели подтянуть подкрепление, сосредоточив близ участка прорыва до 13 тысяч человек.
Здесь сделаем маленькое отступление. Если бесспорным героем сражения при Альме стал французский генерал Боске[95], то в Инкерманском бою немалую роль на исход баталии повлияли действия английского генерала Джона Пеннефазера[96]. Дело в том, что на момент атаки русского отряда на лагерь 2-й британской дивизии её командир, генерал де Ласи Эванс, был ранен, и его временно замещал этот самый Пеннефазер. То ли растерявшись, то ли наоборот – не растерявшись, – или просто по своей горячности, заместитель не осознал всей опасности положения и вместо того, что отойти под защиту пушек, приказал… идти в контратаку! И его менее трёх тысяч солдат двинулись навстречу многократно превосходящим силам отряда генерала Соймонова (что-то около 15 300 человек).
93
Соймонов, Фёдор Иванович (1800–1854) – русский генерал-лейтенант, участник Крымской войны. Служил в лейб-гвардии Павловском и Измайловском полках. В 1831 году принимал участие в подавлении польского мятежа. Крымскую кампанию встретил начальником 10-й пехотной дивизии. В Инкерманском сражении 24 октября (5 ноября) 1854 года был тяжело ранен осколком в живот, по причине чего позже скончался.
94
Генерал от инфантерии князь Пётр Дмитриевич Горчаков (1789–1868) являлся старшим братом командующего Дунайской армией генерала Михаила Дмитриевича Горчакова.
95
Боске, Пьер Франсуа Жозеф (1810–1861) – французский военачальник, маршал Франции (1856 г.). В Крымскую (Восточную) войну командовал 2-й дивизией. В сражении на Альме, руководя атакой правого крыла французских войск, провёл успешную фланговую атаку, причём во время передвижения переправил свою артиллерию через считавшиеся непроходимыми ущелья. Под Инкерманом вовремя привёл своё резерв на помощь англичанам, обеспечив всеобщую победу. В 1855 году во время штурма Малахова кургана будет тяжело ранен и отправлен на родину. Умер от последствий полученных в Крыму ранений.
96
Пеннефазер, Джон (1798–1872) – британский полководец. В Крымскую (Восточную) войну командовал 1-й бригадой 2-й дивизии. Отличился в сражении под Инкерманом, когда, заменив раненого командира дивизии (генерала де Ласи Эванса), повёл малочисленные войска на превосходящие силы атакующих, чем оттянул время и дал возможность подойти подкреплению. Позже стал генерал-лейтенантом, а потом и полным генералом. Был губернатором Королевского госпиталя Челси.