Так, незадолго до Крымской войны, в октябре 1846 года, в Генеральном госпитале штата Массачусетс, в Бостоне, известный американский хирург Джон Уоррен во время операции по удалению опухоли в области шеи впервые применил эфирный наркоз (в качестве обезболивания использовались пары диэтилового эфира). Усыплял пациента зубной врач Уильям Мортон[97]. Когда пациент крепко заснул, Мортон, обращаясь к Уоррену, сказал:
– Мистер Уоррен, приступайте! Больной уже слишком далеко отсюда, чтобы почувствовать боль…
Операция прошла блестяще: пациент ни разу не ойкнул и не пошевелился. Закончив операцию, восхищённый результатом обезболивания Джон Уоррен воскликнул:
– Джентльмены, это не обман!..
Уже в феврале 1847 года первую операцию под эфирным наркозом выполнил Николай Пирогов[98]. Хотя, следует заметить, он не являлся российским первооткрывателем наркоза: к тому времени в Риге успешно оперировал, прибегая к общему обезболиванию, хирург Б. Беренс, а в Москве – Ф. Иноземцев[99]. За год после внедрения в хирургическую практику эфирного наркоза в Российской империи было совершено 690 операций под общим обезболиванием; причём 300 из них выполнил Николай Иванович Пирогов54.
В хирургии началась новая эра. Вскоре Пирогов начнёт применять эфирный наркоз на Кавказской войне. Известно, например, что в дагестанском селении Салты, где был разбит большой лазарет в виде нескольких медицинских шалашей, столичный хирург выполнил не менее ста операций под наркозом55.
Но, как показало время, это было только начало. В ноябре 1847 года в далёком Эдинбурге акушер Симпсон в качестве наркоза для обезболивания родов предложил применять хлороформ, усыпление которым оказалось быстрее и эффективнее. Соблазн заключался в другом: для хлороформа, в отличие от эфира, не требовались никакие специальные аппараты. Смочил носовой платок снотворным – и готова маска! Через месяц Пирогов уже оперирует, применяя в качестве усыпления хлороформ. К началу 1849 года, то есть через год, на счету хирурга-новатора уже триста операций с применением этого снотворного56. Великолепный результат!
А потом был Севастополь.
Крымская кампания изменила весь неспешный к тому времени ход военно-полевой хирургии, взметнув её на недосягаемую высоту. И в немалой степени этому поспособствовал наш великий хирург.
Ампутации… Их при обороне Севастополя было много. Но! Могло быть гораздо больше, если бы не Пирогов и его так называемое «сберегательное лечение».
Главный хирург «Великой армии» Жан-Доминик Ларрей во время Бородинской баталии произвёл не менее двухсот ампутаций. Мастерство хирурга позволяло ему на каждую операцию тратить в среднем не более 4–5 минут: разрез, лигирование сосудов, отпил, ушивание. Впрочем, последнюю манипуляцию зачастую выполняли ассистенты. О страданиях раненых говорить не приходится. Кто-то дико кричал, кто-то, стараясь не показать слабости, скрипел зубами, кто-то (самый тяжёлый) просто молчал: болевой шок проявляется по-разному. Умирали сотнями…
Из воспоминаний наполеоновского войскового врача де ля Флиза: «Невозможно передать того рева, того скрежета зубов, который исторгает у раненых боль от разбитых ядром членов, тех болезненных криков, когда оператор прорезывает покровы члена, рассекает мышцы его, разрубает нервы, пилит кость».
Будучи в Париже, Пирогов повстречал старика Ларрея, который много чего ему рассказал.
– В Бородинском сражении, – говорил негромким голосом Ларрей, – нашим хирургам работы хватило. Они так много ампутировали, что стояли в крови буквально по щиколотку…
Наполеоновский хирург был человеком своего времени. Ларрей не признавал иного способа лечения огнестрельных переломов, как ампутация. Пирогов не стал разочаровывать старика. Но он точно знал, что при надлежащей фиксации костных отломков повреждённую конечность всегда есть шанс спасти.
– Война – это травматическая эпидемия, – всегда повторял Пирогов, обращаясь к коллегам. – Именно поэтому ампутаций никак не избежать. Ампутация – операция не столь мудрёная, сколь трагическая. Если солдат, лишившись конечности, останется жить, как ему, выжившему, после этого вновь влиться в общество? Как безрукий будет землю пахать, а безногий – справляться с хозяйством? Вот и выходит, что руки и ноги ему всегда пригодятся, пусть кривенькие и хроменькие…
97
Первые опыты с наркозом на собаках Уильям Мортон проводил с подачи профессора химии Чарльза Джексона. Однако судьба большинства первооткрывателей наркоза оказалась весьма трагичной: Ч. Джексон умер в сумасшедшем доме, а У. Мортон – нищим на нью-йоркской улице. Ещё раньше, в январе 1848 года, покончил жизнь самоубийством американец Гораций Уэллс – зубной врач, впервые применивший в качестве наркоза при удалении зуба закись азота, или так называемый «веселящий газ». Относительно благополучно закончил свои дни лишь один из них – Кроуфорд Уильямсон Лонг, американский врач и фармацевт, самым первым из всех применивший в качестве анестетика ингаляционный диэтиловый эфир. Обнародовав свои результаты лишь в 1849 году, то есть через 7 лет после сделанного открытия, Лонг остался без почётного венца первооткрывателя.
99
Ф. И. Иноземцев свою первую операцию под эфирным наркозом провёл в Риге: то было удаление у мещанки Елизаветы Митрофановой поражённой раком грудной железы. Произошло это 7 февраля 1847 года; неделей позже, 14 февраля, операцию с применением эфирного наркоза выполнил в Петербурге Н. И. Пирогов.