Теперь, ежели нервы ваши крепки, пройдите в дверь налево: в той комнате делают перевязки и операции. Вы увидите там докторов с окровавленными по локти руками и бледными, угрюмыми физиономиями, занятых около койки, на которой, с открытыми глазами и говоря, как в бреду, бессмысленные, иногда простые и трогательные слова, лежит раненый, под влиянием хлороформа. Доктора заняты отвратительным, но благодетельным делом ампутаций. Вы увидите, как острый кривой нож входит в белое здоровое тело; увидите, как с ужасным, раздирающим криком и проклятиями раненый вдруг приходит в чувство; увидите, как фельдшер бросит в угол отрезанную руку; увидите, как на носилках лежит, в той же комнате, другой раненый и, глядя на операцию товарища, корчится и стонет не столько от физической боли, сколько от моральных страданий ожидания, – увидите ужасные, потрясающие душу зрелища; увидите войну не в правильном, красивом и блестящем строе, с музыкой и барабанным боем, с развевающимися знаменами и гарцующими генералами, а увидите войну в настоящем ее выражении – в крови, в страданиях, в смерти…
Выходя из этого дома страданий, вы непременно испытаете отрадное чувство, полнее вдохнете в себя свежий воздух, почувствуете удовольствие в сознании своего здоровья, но, вместе с тем, в созерцании этих страданий почерпнете сознание своего ничтожества и спокойно, без нерешимости пойдете на бастионы…»61
Несмотря на бездарное командование, тиф, холод, бомбардировки, вражеские вылазки и огромные потери, Севастополь продолжал мужественно обороняться. Ведь защитники отстаивали свою неприступную крепость!..
15 февраля 1855 года случилось то, что давно должно было случиться: светлейший князь Александр Меншиков Высочайшим указом был снят с должности главнокомандующего сухопутными и морскими силами в Крыму. Хочется выдохнуть: наконец-то!
Но до этого Меншиков-Недодумкин сотворил ещё одну страшную баталию – февральское сражение при Евпатории.
Конец ноября, декабрь и январь прошли в позиционной войне. Хотя некоторые историки этот период Крымской кампании называют по-другому – минной войной: ночные вылазки с обеих сторон и установка мин стали обыденностью. Но главным занятием русских войск и захватчиков стало укрепление позиций.
Из дневника Льва Толстого: «26 ноября. 13 числа была вылазка в неприятельские траншеи, против 3,4 и 5 бастионов. Екатеринбургский полк против 4-го бастиона занял траншеи врасплох, выгнал и перебил неприятеля и отступил с потерею трёх – ранеными… Вылазка с 3-го бастиона была неудачна… О вылазке с 5 бастиона подробностей не знаю…
7 декабря. Из новостей о вылазках вот что справедливо. Вылазок было много, но столько кровопролитных, сколько жестоких… Одна, в конце прошлого месяца, в которой взято три мортиры, пленный французский офицер… и много ружей; другая, в которой лейтенант Титов выходил с двумя горными единорожками и ночью стрелял вдоль их траншей. Говорят, в траншее был стон такой, что слышно было на 3-м и 5-м. Похоже на то, что скоро я отправлюсь. Не могу сказать, желаю я этого или нет»62.
Сама природа, казалось, помогала защитникам отстаивать родную землю. 2 ноября над Балаклавской бухтой промчался страшный ураган, в результате пострадало много британских транспортных судов.
Лев Толстой: «11 ноября. [Севастополь]. Я приехал 7-го… Взять Севастополь нет никакой возможности – в этом убеждён, кажется, и неприятель – по моему мнению, он прикрывает отступление. Буря 2-го ноября выкинула до 30 судов – 1 корабль и 3 парохода»63.
К началу 1855 года Крым оказался буквально нашпигован войсками – как нашими, так и вражескими. Армия Меншикова располагала 7 пехотными и 3 кавалерийскими дивизиями, которые рвались в бой. Император Николай I на все депеши от князя требовал только одного – наступать! Пока враг на российской территории – не давать ему покоя; пусть земля под ногами захватчиков горит ярким пламенем… Меншиков, читая указания из Петербурга, без труда угадывал то, что скрывалось между строк: нужна знатная виктория! Но его, как главнокомандующего, волновало другое; даже не волновало – пугало: а вдруг повторится «инкерманская оказия»? Тогда уж точно, не сносить головы… Однако делать было нечего.
И князь планирует новое сражение, на сей раз – под Евпаторией. Генерал-лейтенанту Хрулёву[100] придаётся почти 19 тысяч войск (36 батальонов пехоты и 6 полков конницы) при 108 полевых орудиях – большая сила, чтобы отвоевать не только город, но и очистить от неприятеля всё побережье Каламитского залива.
100
Хрулёв, Степан Александрович (1807–1870) – русский военачальник, генерал-лейтенант, участник Среднеазиатских походов и Крымской войны. В 1825 году окончил 2-й Санкт-Петербургский кадетский корпус. Участвовал в подавлении польского мятежа (1831 г.), в Венгерской кампании (1849 г.), в операциях по покорению Кокандского ханства (начало 1850-х годов). С началом Крымской кампании воевал на Дунае, а после высадки англо-французских войск на Крымском полуострове – состоял при главнокомандующем сухопутными и морскими силами в Крыму князе Меншикове. В феврале 1855 года неудачно штурмовал Евпаторию. Отличился при обороне Севастополя. 27 августа 1855 года во время атаки был ранен в левую руку, но не покинул поле боя. В сентябре 1861 года был назначен командиром 2-го Армейского корпуса. Похоронен на Братском кладбище в Севастополе.