А кто же в Евпатории? Ба, знакомые всё лица: Омер-паша со своими головорезами, приплывшие сюда с берегов Дуная. С учётом египетской дивизии – более 30 тысяч. Да тысяча татар-крымчаков. И столько же французов. На рейде шесть пароходов; французский линкор «Henri IV» превращён в береговую батарею. Сам город обнесён земляным валом с широким и глубоким рвом, да ещё городская оборонительная стена… Таким образом, при планировании операции следовало учитывать, что город-крепость придётся брать, идя в лобовую атаку. Хотя старик Суворов обязательно бы добавил: без артиллерии тут не обойтись. (И Кутузов с ним бы согласился.) Часть пушек – по пароходам, чтоб уничтожить корабельную артиллерию; остальные – по крепостным укреплениям. И так – до появления большой бреши (а лучше – нескольких!), в которую вольётся атакующая пехота.
Но бить по пароходам было нечем: те пушки, которыми располагал генерал Хрулёв, отнюдь не отличались дальнобойностью. Зато корабельная артиллерия союзников была во всеоружии, что являлось серьёзным преимуществом противника. Оставалось просто идти напролом. И… помнить о преимуществах неприятеля.
Скажу честно, всё это я изложил, не зная, как на самом деле поступили князь Меншиков и его генералы. И очень надеялся, что на этот раз «стратеги» придумали-таки «что-нибудь позаковыристей». Впрочем, на успех операции надеялся не только я один, но, как оказалось, и генерал Хрулёв. Накануне сражения он приказал оборудовать позиции и возвести полевые укрепления для защиты орудий – тех самых, которые в предстоящем бою будут бить в сторону пушек противника и скоплений вражеской живой силы.
Однако с «заковыркой» вышла незадача. В произошедшее на самом деле не хочется верить. Потому что становится по-настоящему досадно.
А случилось следующее. Ранним утром 5 (17) февраля 1855 года русские войска пошли на штурм. Предварительно ударили лёгкими орудиями. И поначалу всё шло не так уж плохо.
Из доклада генерала Хрулёва: «Действие нашей артиллерии, управляемой полковником Шейдеманом, было чрезвычайно удачно; многие из неприятельских орудий вынуждены были на время прекратить огонь, пять зарядных ящиков, или погребков, были взорваны, в особенности один из взрывов был значителен».
По плану Хрулёва, наступление было организовано тремя колоннами: основной удар наносился по центру, а фланги действовали отвлекающим маневром; штурм начался с левого крыла. Но загвоздка заключалась в том, что противник наперёд знал о нападении на Евпаторию, поэтому был начеку.
Отряд подполковника Панаева выдвинулся к городским стенам, отправив вперёд греческих добровольцев и четыре сотни пеших казаков. Пошли в атаку и отряды генерала Огарёва. И вот идут они себе, идут… Пришли. Ко рву. И очень-таки удивились, что ров этот… заполнен водой. Надо же?! А ведь думали, авось там только ручеёк течёт… Команда: «Лестницы – поперёк рва!»… Что это? Не может быть! Оказывается, лестницы коротки. Потому как воды много… Сунулись в воду: «глыбоко», с ходу не скакнёшь. Пока головы чесали, защитнички – ну эти, турки вперемежку с остальными, – окончательно пришли в себя, и устроили форменную мясорубку в виде огня из всех видов оружия и корабельной артиллерии. Стало не до глубоководного рва – унести бы ноги!
От всего этого, мой дорогой читатель, согласитесь, можно сойти с ума. Генерал Хрулёв (по-видимому, тоже немало удивлённый случившимся) отдал приказ об отходе. А с места бессмысленного сражения уже несут истекающих кровью раненых. Кругом – мёртвые тела и стонущие раненые… Потери: убитых 4 офицера и 164 нижних чинов; раненых – соответственно 38 и 544. За что?! По чьей вине?!
Из дневника Льва Толстого:
«14 февраля. 1855. 5 февраля Хрулев подвел 120 легких орудий на 100 и 300 сажен и открыл огонь по городу. Неприятель отвечал слабо. Батальон греков и Азовского пошел на штурм. Его подпустили в упор и тогда только грянули по нём картечью и батальным огнем из ружей. Потери, как говорят, от 5 до 8 сот человек. Отряд отступил и войска расположились по квартирам».
Князь Меншиков был раздавлен морально и физически. Отправив в Петербург депешу о позорном поражении, оставалось только запить. Но, будучи трезвенником, князь не пил. А потому, убитый горем, просто лежал в сапогах на грязной кровати и бессмысленно глядел в потолок.
Но убит оказался не князь. Сообщение из Крыма явилось смертельной вестью для другого человека.
18 февраля скончался император Николай I.
III
Властителей нельзя судить так, как частных людей. Частный человек живёт с людьми, и потому из него образуется человек; коронованные особы не имеют естественного роста: это тепличные растения…