— Готово, — раздался по трансляции голос Артема. — Остальное киберы подотрут.
Болан все же заглянул за дверь. Пол был влажный, но грязь исчезла. Артем переправил ее куда-то по нуль-т. Титран слабой струей воды обмыл шар. Сестренки как всегда заключали пари на номер маяка. На этот раз проигравшая должна была сказать Катрин, что ее последняя статья о динозаврах — бред буйнопомешанной. В предыдущий — дернуть Мрака за хвост. (Мириту очень удачно совместила рывок за хвост с просьбой захватить с кухни еще баночку кабачков. Мрак так и не понял, почему все рассмеялись.) Болану надоело самому катить шар, и он кликнул киберов. Сестренки вслед за киберами удалились в мастерскую. Болан вылез из экзоскелета, переключил его на автопилот, приказал вернуться в раздевалку, и там отключиться. Экзоскелет послушно потопал в раздевалку.
— Четный! — раздался из мастерской радостный вопль Мириту.
— Занятные они существа, — сказал Титран.
— Занятные, — согласился Болан, вылезая из комбинезона. — Тебе не кажется, что мы не то делаем?
— Что — не то?
— Ну, все это — Болан широким жестом обвел станцию. — Пятьдесят недель на миллион лет. Катрин говорит, что, возможно, придется погрузиться на четыреста миллионов. Утроба фингала! Я же не бессмертный, как драконы! Да и нужно ли это?
— Беруна утверждает, что еще три-четыре месяца, и мы станем биологически бессмертными.
— Не в этом дело. — Болан уныло потащился на информационную централь.
— Местных видели? — спросил Артем.
— Какие местные? Там джунгли. Пиявки с палец.
— Ну и ладушки. Я тут закончил прикидки. Есть уже десять точек. Можно построить формулу глобального искривления временного измерения.
— Что это даст?
— Мы сможем втрое увеличить глубину прыжка. Сто двадцать тысяч витков. А может, и больше.
— Сто двадцать тысяч — это, конечно, лучше, чем сорок, — уныло отозвался Болан.
— Бол, не зацикливайся на прошлом. Это заря цивилизации. Все цивилизации прошли через эпоху дикости. У людей тоже было и людоедство, и рабство.
— Устал я. Пойду посплю.
— Шаллах, что произошло, пока меня здесь не было?
— Все в порядке, Командор.
— Посмотри мне в глаза.
— Честное слово, я здесь ни при чем. Говорила им, нефиг копаться в прошлом. «Это наша история! Это наша история!» Вот и сидят теперь со своей историей. Командор, у них такие темные века! Такой ужас! Но это же еще до нашей эры было! Чего они так переживают?
— Понятно. Где Болан?
— В прошлом.
— Появится, скажи, что я хочу его видеть.
— Уже появился, — в дверях экранного зала стоял Болан.
— Я пойду, — Шаллах выскользнула из зала.
— Командор, чем живут драконы? Что их заботит, над чем головы ломают?
— Ну и вопрос… Ты его лучше молодежи задай. Я — неудачный респондент. Не отражаю мнение масс.
— А все-же.
— Текучка заела, понимаешь ли. Расслоение цивилизации, проблемы с Латинянами, опять же ящеры и ваш континуум. Хорошо хоть Странниками в нашем континууме не пахнет.
— Расслоение — это на людей и драконов. Это я слышал. С нами тоже понятно. А с Латинянами — что?
— Да то же, что и с вашим континуумом.
— Тогда я не понял.
— В вашем континууме живут люди. Около семисот светолет отсюда по направлению на центр галактики. Надо выяснить, на какой они стадии развития и установить контакт. Люди любят делать глупости космических масштабов. Я по себе знаю. Это первая проблема. Есть вторая. Браки между Землянами и Латинянами в первые четыре-пять лет как правило, бесплодны. Если супруги живут вместе, едят вместе, потом дети появляются. Независимо от того, где они живут: у нас, или у них. Когда я был человеком, за десять лет жизни с Корой у нас так и не было детей. Пока наука объяснить этого не может. Теперь, с предстоящим включением в наше общество третьей человеческой цивилизации, проблема приобретает остроту.
— Это у драконов называется текучкой, — пробормотал Болан и, как сомнамбула, побрел к двери.
Командор сел за пульт и посмотрел, чем заняты обитатели базы. Кора и Катрин беседовали с Илиной, Магмой и Элитой, помогая им купать младенцев. Беруна и Шаллах занимались чем-то в биоцентре. Алтая сердито выговаривала Титрану. Мириван изучала биологию земных динозавров. Остальные грустили, забившись по разным уголкам. Ни одной улыбки, хотя все живы. Нехорошо.
Болан, окаменев, смотрел, как дротик летит прямо в лицо.
Другие вспоминают всю свою жизнь, а я? — успел подумать он. Дротик со звоном ударил в забрало и отскочил. Болан пребольно ткнулся носом в стекло. Пошла кровь.
— А-ха-ха-ха! — заорал он, увеличив гоомкость мегафона до максимума. Всадники развернулись и отступили к шатрам на вершине холма.
— Вот это номер, — сообщила Шаллах. — Шарик как раз под холмом, на котором обосновались эти придурки. Что будем делать?
— Вернемся сюда через полгода.
— Не советую, — донесли наушники голос Бенедикта. — Я только что там был. Местные решили здесь поселение обосновать. Скоро начнут стены ставить.
— Кротов пустим?
— Неделю потеряем. Жалко. Может, попробуем договориться?
— Самое время. К нам как раз мирная делегация, — заявила Мириту.
Болан оглянулся. С вершины холма, блестя наконечниками копий, на них катилась лавина всадников.
— Берем языка! — воскликнула Мириван, скидывая комбинезон. Болан обомлел. Сестренки двигались раз в пять быстрее, чем обычно. Мириту расстегнула сумку, и теперь они закрепляли на голом теле блестящие железки. На плечах, локтях, коленях. Железные перчатки, железные купальники и браслеты с шипами дополнили экипировку. Из грузового контейнера Мириван выхватила четыре меча, два бросила Мириту, и обе бегом устремились навстречу лавине всадников.
— Идиотки! — закричала Шаллах. — Бол! Командора на связь. Темка, транслируй им картинку с очков и за мной!
Разбежавшись, она распахнула крылья и на бреющем помчалась за Врединами. Артем забил крыльями и пошел вверх. Вредины остановились, широко расставив ноги и вращая мечами с необычайной скоростью. Вентиляторы — пришло на ум глупое сравнение. До всадников оставались считанные метры. Болан растерянно оглянулся на Титрана. Тот снимал с предохранителя лазерный пистолет.
Всадники налетели на сестренок. Два, а потом еще два бегуна кувырнулись через голову. Шаллах прижала крылья к спине, но каким-то чудом держалась в воздухе. Так, скользя над землей на высоте двух метров, она и налетела грудью на атакующих, опрокидывая бегунов, вышибая всадников из седел. Все смешалось. Лишь Артем неподвижно висел над побоищем, распластав крылья. Болан до боли сжал рукоятку пистолета, направил ствол вверх и на негнущихся ногах двинулся вперед. Ему было страшно, отчаянно страшно, и он абсолютно не знал, что делать. Шаллах утюжила задние ряды кавалерии, вокруг сестренок кипел вулкан, а Болан нетвердым шагом шел вперед.
Сейчас мне придется их убивать, — думал он. — Я убил своего сына, теперь буду убивать их. Они живые, а я буду их убивать…
Один из всадников отделился от общей массы и помчался прямо на него. Болан, как зачарованный, смотрел на блестящий меч в его руке. Но всадник скатился с седла, выронил меч и с воплем рухнул перед ним на колени. Еще два всадника оглянулись на него, закричали, покинули седла и распростерлись ниц.
Через минуту Болан с изумлением рассматривал спины лежащих воинов. Разжал непослушные пальцы и убрал пистолет в кобуру. Ствол обжигал пальцы.
С чего бы это? — подумал он.
Рядом, жарко дыша, опустилась Шаллах. Говорить она не могла: грудь вздымалась как меха, а язык свисал из пасти словно кусок мяса. С другой стороны опустился Артем.