========== Глава 5. Чем тише омут… ==========
Они искали ее вторую неделю. Обшарили весь город, перетрясли все кланы, которые были в Лондоне, прошерстили по всем связям…
Они в буквальном смысле поставили на уши весь город. Кроме того, куда у них не было доступа.
Александр устало потер переносицу, и Сара – о пример чуткости и понимания! – принялась разминать ему плечи. Мужчина едва не застонал от счастья, а потом наткнулся глазами на рамку с фотографией, которая стояла на углу его стола в кабинете.
Их тройная свадьба. Со снимка улыбались самые древние представители расы вампиров, самые прожжённые, самые сильные и жестокие кровопийцы. И вместе с тем – самые несчастные. До определенного момента. Александр в центре, Максим и Дмитрий – по бокам.
Они не держали друг друга за плечи, они вообще практически не соприкасались, ну разве что тканями пиджаков. Но любому, глядя на фото, было понятно, что они – родственники, семья. Друг за друга – до конца. Победного. Во всем.
Лавьер отвернулся и вздохнул.
- Я не могу помочь ему, Сара. И от этого совсем паршиво.
- Вы справитесь, найдете Анетт. Не можете не найти! – обняла его со спины жена, про себя эгоистично и недостойно радуясь, что и в этот раз беда прошла рядом, но все же – стороной.
Сара злилась на себя за эту отвратительную радость, но все же не могла перестать. Да, она искренне любила Анетт, ее мужа и детей, они были ее семьей, были теми, кто показал ей счастье вампирской жизни, вечной любви и тепла, но… Все же Сара была признательна Судьбе за то, что она снова выбрала жертвой другую маленькую семью, а не ее собственную.
- Макс с ума сходит.
И это действительно было так.
Старший брат не спал, не отдыхал и держался на ногах только благодаря крови, порой прямо от человека. Никто его в этом не обвинял, да и знали только в узком кругу, те, кто никогда и ни в чем его не обвинят, а наоборот, если понадобится, сами выберут, доставят жертву и заметут все следы.
Бессмертный ночью ходил с каждым патрулем, вынюхивая, отслеживая, проверяя каждый закуток города, ища жену и не находя себе места оттого, что не может ее спасти, а днем – уходил в подвальные помещения, где за заговоренными прутьями решетки находился Святослав, который сам выбрал себе новое место жительства.
После первой недели пропажи Ани, Алекс и Макс выяснили, что парень на уровне вервольфа воспринимает отца как Альфу и подчиняется – беспрекословно – только ему. Даже Мастер не мог полностью ручаться за результат, отдавая тот или иной приказ.
Однажды задержавшись, Александр еще у входа в карцеры услышал, как сын тихо рассказывает Максиму все, что он пережил. Надтреснутый, хриплый, немного отрешенный голос мальчишки заставил сердце древнего болезненно сжаться – дар и проклятье старшего в роду – всей душой переживать за каждого потомка. Личное проклятье Великого Мастера всех вампиров – не иметь права показать подобное переживание.
Святослава отделили от группы, накинули сеть и вырубили, вколов серебро внутрь. Очнувшись и лежа на операционном столе, он видел только стерильную комнату. Святу планомерно, дозой за дозой, вводили яд оборотня, ослабляя организм, а потом, когда иммунитет уже не справлялся и даже следы от уколов не проходили, ему ввели что-то другое. Отчего колотило, ломало и гнуло. А потом остановилось сердце. Приходил в себя парень уже в резиденции Мастера и снова на столе, но уже прозекторском. Здесь все было пропитано запахом матери, и именно это запустило первую непроизвольную перемену…
Тогда только Лавьер заметил, как под его пальцами крошится гранитовая стена тюремных подземелий.
Как смели эти псы шелудивые терзать его прапрапраправнука?! Его кровь?!
По коридору, идущему между камер, пронёсся рык, а потом тихий, но четкий и уверенный приказ голосом брата «Спокойно!» И Святослав замолчал. А когда Александр зашел в камеру, парень сидел на кровати, забравшись туда с ногами, кутаясь в тёплое одеяло и прижимаясь к отцовскому боку. Его серые глаза ярко сверкали даже при отсутствии нормального освещения.
Он теперь был как дикий зверек. Дичился всех, разговаривал только с Бессмертным, и, даже когда пришли его братья, Свят лишь сильнее забился в угол. Артем, как вампир с давней волчьей кровью, пытался с ним поговорить, но Бессмертный-Лайт только зарычал, обнажая длинные, намного длиннее, чем у вампира или оборотня, клыки. Не получилось завязать разговор и Елизару, которого Святослав просто не подпустил к себе, глухо и зло рявкнув на своего двойняшку.
По просьбе Максима со средним братом в его отсутствие находилась Рада, которая в поисках матери была бесполезна, но Святу помочь могла. Ее, как ни странно, парень допустил до себя, предварительно внимательно обнюхав и оглядев. Конечно, он узнал ее, но пока против инстинктов идти не мог. Поначалу девушка немного нервничала, когда Святослав утыкался носом ей в ладонь и тихо сопел, часто засыпая прямо так, лежа головой у нее на коленях, но потом стала понимать, что так он чувствует себя ближе к матери. И со временем Радомира смогла разговорить Свята – как сильному эмпату, ей было намного легче сделать это, избегая нежелательных вопросов и при этом все равно зная, что испытывал брат.
- Я чувствую страх и боль. Очень много боли, - сказала повзрослевшая Радомира, когда Мастер призвал ее к себе. Девушка немного подросла, фигура потеряла некогда юношескую угловатость, а глаза и жесты стали спокойными и уверенными. Без сомнений, прошлые события и влияние Нуады пошло ей на пользу. – Святослав боится себя, боится сделать больно родным людям и поэтому стать отвергнутым ими. Он прекрасно все и всех помнит, он слышит вас еще до того, как вы выйдите из лифта на этаже, но он боится себя, своей реакции. Что не сдержится, не удержит новое для него, то самое, что поселили в нем оборотни – зверя внутри. И этот зверь пока не дает ему покоя. Но Свят справляется.
- Он справится. – Рядом с дочерью сидел Правитель Нуада. И уж он-то точно был напрочь лишен еще иногда играющего в Раде максимализма. Эльф как никто умел правильно оценить противника. – Он же сын Анетт.
Александр тогда кивнул, благодаря, и отпустил их.
Необходимо было продолжать поиски. А поиски зашли в тупик.
Потому что в церкви вампирам хода не было. Это была территория оборотней, и вломись вампиры на нее без приглашения и дозволения – грянет война.
- Она и так грянет, чтобы мы не сделали! – рявкнул брат, услышав его доводы. – Они забрали мою жену, искалечили сына, и после этого ты говоришь мне, что не хочешь войны?! – Бессмертный оказался всего в паре сантиметров от его лица, и блондин непроизвольно отступил на шаг: впервые за свою непомерно долгую жизнь он видел Максима таким – абсолютно безжалостным и совершенно бесчеловечным. – Не будет войны, Алекс. Будет геноцид. Кровавый, жестокий и бесчестный, но оборотни сполна заплатят за то, что сделали с моей семьей. Я лично вырежу всех взрослых мужчин в этой стае, до единого. И это будет уроком всем остальным. Никто не смеет трогать клан Ровеля Прародителя. Иначе некому будет трогать.
- Максим, послушай меня внимательно. – Лавьер чуть выпрямился, становясь одного роста с гладиатором и пытаясь подальше затолкнуть тот давний, потаенный, искренне им презираемый собственный страх перед этим мужчиной, который он испытал, когда впервые, в свои восемнадцать лет, столкнулся с ним взглядом. – Я не могу позволить тебе этого сделать. Не потому, что считаю тебя не в праве совершать подобное. Как раз я-то всеми руками «за», ибо мой клан, особенно малышка Лайт, неприкосновенны. Но вспомни, чему нас учил отец. «Мастер защищает свой народ».
- Я не Мастер…
Но Александр прервал его, положив руки на плечи и заглядывая в глаза.
- Не ври мне. Для Бессмертных ты важнее меня, ты выше Мастера, и твоё слово закон, в то время как мое – лишь пожелание. Ты – первый сын Ровеля. Да, я сын по крови, но ты – оплот его души, его первое творение. Лишь благодаря тебе он испытал радость, что приносит только связь создателя и новообращенного. Ты тоже Мастер. Ты – старейший из нас. Ты – мой старший брат. Ты – Мастер.