- Зачем ты говоришь мне все это? – чуть слышно спросил мужчина, отводя свой взгляд.
- Затем, брат, что оборотни – коллективные твари. И убив одну стаю, мы получим еще тысячу таких же. А против них придется выступить всем вампирам. Ты готов рискнуть своей расой ради Анетт?.. – Брюнет тут же вскинул голову и уже открыл рот, чтобы ответить, конечно же, положительно, но Мастер его перебил: - Знаю твой ответ. Но подумай: она бы хотела этого? Анетт Лайт, которая столько горя и боли перенесла, чтобы защитить свое племя. Та, которая столько сил вложила, чтобы мы жили в мире, без войн и смертей, чтобы создатели не теряли своих обращенных, а создания не оплакивали создателей. Она хотела бы этого? Простила бы она тебя за содеянное?!
Максим опустил голову. Конечно, она бы этого не хотела. Анетт всегда была против войны, даже если приходилось приносить в жертву миру собственное счастье. Она всегда защищала их расу. И Мастера.
- Подумай, Макс. Ты, который прошел столько войн, сражений, видел реки крови и бездну ужасов. Ты, который действительно знает, что несет с собой геноцид, и в состоянии единолично его устроить… Неужели ты сможешь обречь свое племя на все это?
Блондин очень надеялся, что подобрал правильные слова. Это для всех остальных он был и остается непогрешимым Мастером вампиров, сильнейшим из живущих, незыблемым гарантом вампирской монархии… А для Бессмертного Александр всегда был и останется младшим братом, восемнадцатилетним полукровкой, которого надо вечно беречь и защищать, потому что – младший, потому что – полукровка, потому что он – Мастер.
- Я понял тебя, брат, - ответил Максим, подняв голову. – Я тебя понял.
- Спасибо, брат, - с облегчением выдохнул Лавьер. – А теперь пойдем искать твою жену.
***
Анетт
Очень скоро я уже перестала вставать. У меня не было сил и не было никакого желания что-либо делать. Я часами лежала в одной позе, поджав ноги к груди и бездумно пялясь в одну точку на стене.
Иногда рассматривала свои руки, на которых яркими нитками выделялись вены, раньше светло-сиреневые и почти незаметные, а теперь – темно-фиолетовые и болезненно вздувшиеся.
Моим единственным посетителем был Ричард, и со временем я начала даже радоваться его приходу, потому что своим визитом он вносил хоть какое-то разнообразие в убранство моей комнаты. Теперь, когда я превратилась в собственную тень, Ричард ограничивался одним укусом в несколько дней. Я стала настолько апатичной и безопасной, что с меня даже сняли цепи. Это я, к слову, заметила не сразу. Но даже когда заметила, ничего не поменялось.
Мне мучительно не хватало солнца и свежего воздуха. Порой я замечала за собой слишком частое дыхание, начинало казаться, будто я задыхаюсь, и в эти моменты я эгоистично надеялась задохнуться, чтобы, наконец, прекратить свои мучения. После того видения с Мастером я почему-то перестала надеяться на спасение… Знала, что нельзя так думать, но отчаянье не оставляло места надежде. От этого я стала чахнуть в разы быстрее.
- Зачем ты все это делаешь? – спросила я, глядя в потолок, когда Альфа прижимал к моей шее собственный платок, чтобы унять кровь. С регенерацией давно уже были проблемы, и обычно кровь не останавливалась минут семь.
- Чтобы ты не сопротивлялась Свету, - как само собой разумеющееся выдал оборотень.
- Какому Свету?
- Который хранит в себе Светоч.
Что-то щелкнуло в мозгу. Какая-то мысль. Я напряглась, потом еще раз. Нахмурилась. И все-таки поймала удирающую паршивку за хвост.
- Светоч – это ведь не артефакт, да? Это человек.
- Более того – это женщина. – Ричард любовно убрал волосы с моего лица, но, к его чести, на большее не покушался. Очевидно, в виде полутрупа я его не сильно привлекала, что, без сомнений, радует. – Ты знаешь древний язык оборотней?
- Я знаю, что он чем-то похож на древний вампирский.
- Морфология у них одна, - кивнул мужчина, садясь рядом на кровать. Я с огромным трудом перевела взгляд на него. – «Анненит Лаиртэ» - «Свет предержащая». Светоч – это не артефакт. Это женщина. Это ты, Ани.
Я даже не удивилась, если честно. Да, его сообщение несколько ошарашило, но я давно уже смирилась с тем, что меня здесь не просто так держат и планомерно отравляют этой дрянью. Должно было быть какое-то объяснение. Зная оборотней, обязательно связанное с религией. Зная цель их пребывания на территории Мастера, обязательно связанное со Светочем.
- Я проверял тебя, Анетт. Наши источники разнятся, поэтому сначала я попробовал простой телесный контакт, когда дотронулся до тебя в кабинете Алекса. Позже…
- …натравил новообращенных, где пытался спровоцировать с помощью страха, когда на меня напали те двое, да? – Я прикрыла глаза – они слезились и уставали даже от неяркого света трех свечей в подсвечнике. – Два зайца одним ударом – и теорию проверил, и долг жизни заработал, ублюдок.
- Ублюдок, говоришь? – как-то совсем уж недобро ухмыльнулся Альфа. Его злорадство мне даже видеть не нужно было – настолько оно резало слух. – Ублюдок – это тот, кто предает свои же. А я стараюсь ради своего народа. Поэтому единственный ублюдок здесь – не я.
Я почувствовала, как он поднялся, услышала, как открылась, закрылась и снова открылась дверь. Мне хватило одного вдоха, чтобы понять смысл последней брошенной Критом фразы.
Теперь я знала, кто был тем самым ублюдком в моей семье.
- Ты просто мерзкая, лживая, эгоистичная девка, - так и не открывая глаз, презрительно скривилась я.
- Я догадывалась, что ты скажешь нечто в этом духе, - вздохнула девушка, садясь на стул рядом с моей кроватью.
- А о матери ты подумала?! Хотя чего я спрашиваю… И так ясно, что даже и не вспомнила.
- О ней теперь есть кому позаботиться, - брезгливо выплюнула она, и я открыла глаза.
Иногда глядя на Жан-Жака, Ирину и Адель, я невольно думала, что они родные друг другу, а не созданные посредством клыков и крови. Аделаида была поразительно похожа на родителей, взяв от отца насыщенный темно-каштановый цвет волос, а от матери – яркую зелень глаз.
И сейчас в упор разглядывая эти бесстыжие зенки, я не могла не поразиться ее жестокости и неблагодарности.
- Ты и Вацлав – это разные вещи. Вот, какой урок ты извлекла из смерти отца и дяди? Стала такой же предательницей, как и Гилберт. Молодец. Горжусь тобой, племяша, - ехидно хмыкнула я, чем привела девушку в ярость.
- Это все из-за тебя! – рявкнула она, подлетая к моей лежащей тушке.
- Ну естественно. Все и всегда из-за меня, - ядовито ухмыльнулась я.
Было заметно, как в ней борются дикое желание хорошенько разукрасить мою наглую физиономию и прекрасное осознание того, что Ричард не одобрит издевательств над своим драгоценным Светочем.
Посему моя ухмылка стала еще шире.
- Думаешь, я тебе все так возьму и выложу?! – беря себя в руки и демонстрируя, что годы жизни в семействе Лайт не прошли даром, выплюнула Аделаида.
- Думаю, тебе просто необходимо с кем-нибудь поделиться своим гениально-коварным замыслом, - пожала я плечами.
Признаться, мне действительно было любопытно. Конечно, Адель не превзошла своего дядю, сотрудничая только с оборотнями, но тем не менее изрядно меня удивила – я всегда считала ее тихой, милой, спокойной девушкой, нежно любящей свою мать. Чем тише омут, тем профессиональнее черти, однако.
И я была права – малышку аж потряхивало от желания хоть кому-нибудь поведать о своих планах, кто по достоинству оценил бы весь ее замысел. Долго ждать мне не пришлось: к тому времени, как я уже начала засыпать, вампирша все-таки разродилась:
- Как уже было сказано – это все из-за тебя. Ты заняла главное место в нашем аппарате управления, ты стала доверенным лицом Великого Мастера. Ты вышла замуж за прекрасного Максима Бессмертного, который был идеалом всех женщин нашей расы. Ты стала кумиром для сотен вампирш, ты стала идолом для большинства свободных мужчин, причем не только нашего народа, но даже и других рас. Однако этого тебе было мало! – Девушка вскочила так, что стул опрокинулся, и нависла надо мной, сверкая красными всполохами в глазах. – Достигнув всего, забравшись на самую вершину, ты начала подтягивать к себе своих детей! Все ведущие посты занимали твои драгоценные отпрыски! А что было делать мне, если уж мне так не повезло с матерью?..