- А сейчас, Ани, идем, - взяв меня за руку, произнес Дмитрий.
Впятером, мужчины взяли меня в кольцо и направились в сторону подножия огромнейшей статуи женщины, чьи черты лица, высеченные в камне, напоминали мне Велину, смертную спутницу Никодима. Очевидно, таким способом он увековечил ее образ в истории сверхъестественного мира, приблизив по значению к Матери-Луне.
Но неожиданно мои сопровождающие остановились, и прадед повернулся ко мне:
- Что ты знаешь о вампирах, детка?
- Чем мы отличаемся от всех остальных рас? – конкретизировал вопрос моего предка Максим, сужая круг размышлений и выводов.
- Мы обожаем загадки и тайники, жить не можем без секретных лазов и скрытых комнат. Да?
- Точно! – довольно улыбнулся моей сообразительности дед. – А теперь ищи.
- Вообще-то Гончая здесь не я, а Дар, - возмутилась я, тем не менее, сразу приступая к осмотру статуи.
Должно быть, со стороны поза, в которой я корячилась, пока простукивала каждый сантиметр камня, выглядела донельзя забавной, раз со стороны мужского кружка постоянно слышались смешки и ехидные комментарии. Но расстроило меня не это, а абсолютное отсутствие каких-либо зацепок.
Вздохнув, я подняла голову к лицу женщины и прищурилась. Раньше мне казалось, что она смотрит точно вниз, а сейчас я поняла, что это зависит от места осмотра и освещения. В данный момент статуя смотрела… на противоположную стену. Я обернулась вслед за траекторией ее взгляда, краем уха отметив, что мужчины мои примолкли, и наткнулась глазами на причудливую вязь лепнины.
Задумчиво склонив голову к плечу, я смотрела на искусно выполненные лозы винограда, листья и розы, которые переплетались с плющом и… буквами!
- «Adenter»! – воскликнула я, собрав символы воедино. – «Позови»!
Повернувшись уже лицом к статуе, я приложила ладонь к теплому камню, и на какое-то мгновение мне почудилась живая пульсация…
- Velina, oder te!*
Скульптура дрогнула, и сбоку ее одеяния появился проход. Радостно взвизгнув, я припустила туда, ничуть не заботясь о собственной безопасности. Да и вряд ли там есть что-то опасное после того, как там побывали Максим, Дмитрий и Андрей.
- Хм, а вы-то думали дольше, - услышала я ехидную усмешку деда.
- Это же мама, у нее опыт в таких делах значительнее, - ничуть не обидевшись, отмахнулся мой сынок в ответ и последовал за мной.
Внутри была винтовая лестница, поднимающаяся вверх. Возможно, мужчины и позаботились обо всех ловушках, о которых я могла узнать по выщербленным и обожжённым стенам, но вот о чистоте даже не подумали. Отовсюду свисали махры паутины, а в воздухе летала пыль, вековыми залежами оседая на ступенях и храня четкие отпечатки мужских ботинок.
Лестница вывела меня в маленькую комнату, в которой только и был что один факел и фреска. Вот к ней-то я и прикипела взглядом.
На ней изображалась женщина с красивым, но немного уставшим и испещренным царапинами лицом, опущенным вниз. Она была в золотых доспехах, находилась в коленопреклонённой позе и сжимала в руках меч, острием упирающийся в землю. Рукоять его была сплошь покрыта шипами, из-за которых по рукам воительницы струилась кровь, а оголовье заменял бутон красной розы.
- Никого не напоминает? – спросил подошедший сзади муж.
Я только бездумно кивнула. Женщина-рыцарь на фреске была моей копией. Как будто я смотрела не на картину, а в зеркало, вот только рыжие, почти бардовые, волосы были коротко, неровно обрезаны, словно наспех отхвачены ножом. Я ее понимала – в битве косы до поясу толку не принесут. Так и она наверняка думала – и, выбирая между жизнью и волосами, первая оказалась дороже.
Я тоже всегда выбирала жизнь.
- Это не все, - почему-то сказала я.
- Что? – не понял стоящий рядом сын.
- Это не конец. Здесь есть что-то еще.
- Почему так думаешь?
- Не знаю, но… Никодим не мог так все оставить, он должен был объяснить суть артефакта, который создал для оборотней. Он просто обязан все объяснить!
Я была уверена в этом на сто процентов, а потому моя уверенность передалась и другим, и вместе, в двенадцать рук, мы за пять минут обыскали всю комнату, но ничего не нашли. Однако теперь, наученная опытом, я уже знала, что если с первой попытки ничего не нашли, значит, здесь точно что-то есть – таков был принцип сына Александра.
«Кто ищет – тот всегда находит!»
- Мы дураки, - вдруг выдохнул Дарган. – Мам, помнишь, Мастер говорил, что его сын никогда и ничего не делал просто так? – И ткнул пальцем в картину: – Вот она, подсказка!
Поняв парня с полуслова, Владимир метнулся куда-то вниз, а через минуту уже снова стоял перед нами, но в руках сжимал тяжелый двуручный меч, который и протянул мне.
- Ты единственная подходящая по комплекции, к тому же, женщина на изображении – твоя копия, - пояснил свой выбор древний русский князь.
Пожав плечами, я приняла его точку зрения, опустившись перед фреской на одно колено, сжала в руках меч и склонила голову.
И вокруг меня в ту же секунду кругом вспыхнул свет, исходящий от каменных плит пола. Картина на стене дрогнула и поехала в сторону, открывая нам еще одно, совсем крошечное помещение, посередине которого стояла высокая деревянная подставка, а на ней расположилась закрытая книга. Мужчины не посмели заваливаться туда раньше меня, Максим помог подняться с колена и отобрал меч, а я шагнула в тайник.
На старинном фолианте лежал десятисантиметровый слой пыли, и я провела рукой по обложке, убирая его. Книга тут же засветилась, выявляя надпись. И, прочитав ее, у меня подогнулись колени.
Мы нашли последний артефакт, о котором было доподлинно известно от самого Никодима – его дневник. Он никому и никогда не говорил, где его укрыл. А оказалось, что он все это время был здесь, в священном храме оборотней, там, куда вампирам испокон веков не было пути. Я не могла не восхититься гениальной простотой плана великого предка. Вот уж действительно «хочешь что-то спрятать, положи на видное место»!..
- Не может быть… - охнул Дмитрий, склоняясь над моим плечом.
- Спрятать там, где не додумались бы искать вервольфы, но до куда не добрались бы вампиры… - качнул головой муж. – Воистину Никодим был умнейшим из нас.
- Это последний артефакт, но… Какая у него сила? – спросил сын, вставая напротив меня.
- Полагаю, такая же, как и у обычного дневника – информация, - предложил Андрей.
- Покажи мне, - попросила я у книги. – Покажи, зачем ты создал Светоч.
И талмуд раскрылся, зашелестев пожелтевшими страницами, аккуратно заполненными ровными строчками. И, естественно, написаны они были на древнем языке Ровеля Прародителя.
Вот тут-то моя королевская шея и пострадала, ибо говорить и воспринимать на слух данный мертвый язык я могла, а читать и писать было выше моих женских сил. На что Дмитрий, в детстве лично заставляющий меня учить эту зубодробительную штуку, ужасно обиделся.
Из перевода Максима следовало, что Светоч создался как предохранитель от оборотней, на тот случай, когда мохнатые сосредоточат в своих руках слишком большую власть и мощь и начнут угрожать вампирам. Тогда магический механизм Светоча активировался, обнаруживаясь в каком-то вампире, и запускалась просчитанная череда событий, когда сила артефакта попадала в руки к лохматым, а у них, не терпящих исключительности кого-то одного, начиналась гражданская война. То есть они убирались с политической арены сверхъестественных рас.
Почему именно я? В книге был рисунок, к которому была приписка, где сообщалось, что это приснилось Велине. Она думала, что так будет выглядеть их с Никодимом дочь, но только после ее смерти мужчина понял, что они ошиблись и это будет кто-то из их потомков. Гениальный предок посчитал справедливым разместить рисунок любимой женщины в статуе, посвященной ей и ее человечности.