Ладони сжались в кулаки, и ногти вспороли кожу до крови, которая тут же закапала на стерильный, до блеска натертый пол. Было больно, но наказание – это всегда боль. Я наказывала себя за подобные мысли. Как я могла подумать, что моему сыну – моему мальчику! – уже все равно?!!
Хотя это действительно так, всплыла апатичная мысль.
Темные кудри Свята были расчесаны, с лица убрана грязь, а тело – вымыто. Людвиг сделал все быстро и аккуратно, постарался успеть до того, как мы с Максимом ввалимся в морг. Варяг понимал, что увидь мы подготовку тела к похоронам – и от нас ничего не останется.
Впрочем, там и так ничего не осталось.
Сын лежал передо мной и был словно живой. Только бледный чуть сильнее обычного. Кожа была едва теплая, губы и те не до конца потеряли свой цвет. Святослав был как живой, вот только мертвый почему-то.
- Анетт, там… - Людвиг неслышно оказался рядом, и я почувствовала запах его скорби. Некромант и Жанна были близкими друзьями семьи, Свят и Елизар росли на их глазах. – Твоя семья приехала.
Я подняла голову, и мужчина непроизвольно отшатнулся. В отражении его глаз я увидела себя: слишком каменная, слишком взрослая, разом постаревшая лет на двадцать. И свои бесцветные глаза, словно я выплакала весь их цвет, хотя – что удивительно! – не проронила ни слезинки.
- Спасибо, Людвиг, - кивнула я и последний раз провела по волосам сына.
Встреченные мною по дороге в кабинет Мастера вампиры не здоровались, лишь молча склоняли головы. Таков обычай – мы не говорим всех этих тупых «Соболезную!» или «Сочувствую твоей утрате!». Мы пользуемся более искренним языком жестов, когда сразу становится ясно – правда ли скорбишь или просто прикидываешься.
Кабинет был полон. В нем собрался весь клан Лайт, включая даже Раду. Вместе с ней приехали Нуада и Нуала, чем, признаться, удивили меня. Я благодарно кивнула им и как раз успела распахнуть руки для дочери. Девушка всхлипнула, но слезы сдержала, и нас со спины обняли Дарган, Елизар и Артем, закрывая собой от мира. Я лишь неслышно вздохнула и покрепче прижала Радомиру к себе, словно бы боялась, что она вдруг исчезнет.
Когда дети отошли от меня, их место заняла мама, чьи глаза были красными от непролитых слез. Потом меня передали папе, чей знакомый запах и сильные, с детства привычные руки поделились сейчас таким дефицитным спокойствием. После отца в объятья меня заключили дед и прадед, и вот тут я лишь благодаря дару Дмитрия не расплакалась, потому что дедушки каким-то непостижимым образом понимали меня еще лучше, чем отец и мать. За ними ко мне шагнули София и Кирилл.
Следом подошли Ирина и Адель, которые искренне переживали вместе со всеми нами. Следующими были Нина, Натаниэль и их обращенный сын Джек. Парень был близким другом Свята, поэтому его горе я чувствовала почти как свое. Сара и Мерседес были очень похожи на человеческих женщин с красными носами и чуть припухшими глазами. Было бы смешно, если б не было так больно. Бывший муж и его сестра-близнец тоже обнялись со мной, как эмпаты ощущая общую скорбь сильнее прочих.
Последними ко мне подошли Александр и Максим. Лавьер легонько поцеловал в лоб, а муж прижал меня к себе так, что едва не захрустели ребра. Мы физически чувствовали боль друг друга, и теперь пытались заглушить ее у любимого человека, на эмоциональном уровне перетягивая ее каждый на себя.
Я оглянулась и с удивлением увидела, как родственники встали вокруг нас плотными кольцами. В первом были родители, наши дети и жена и дочь Мастера. Они все касались нас правой рукой, и место соединения слегка светилось теплым, приятным для глаза светом. Во втором ряду стояли дед, прадед, его жена и сын, Ирина, Адель, Нина и Натаниэль с Джеком. Они также касались первого ряда правой рукой.
И когда круг замкнулся, пространство вокруг вспыхнуло ослепительно ярко, но терпимо. Этот свет не резал глаза. Он грел душу.
Удивительные существа – вампиры. Мы убиваем ради того, чтобы жить самим. Мы жестоки, хитры, не сдержаны и не совсем поддаемся контролю. Мы скрытны, ворчливы, вредны и подчас совершенно невыносимы…
…но только вампиры могут создавать Werritan Ina’Gerret – «Круг родной крови». Это особая связь между членами одного клана, через которые могут передаваться сила, уверенность и даже способности. В середине заключаются те, кому нужна помощь, а вокруг них встают члены их семьи, которые всегда готовы помочь – взять часть боли себе. Поэтому вампиры часто стремятся увеличить свой клан: чем больше род, тем сильнее Круг крови.
Я подняла голову и на секунду заметила в потоке света над нашими головами улыбающееся лицо Ровеля, рядом с которым была рыжая женщина – Персида Прародительница. За ними была Велина, спутница Никодима, ее сестра – Мария Магдалина, трое мужчин – надо полагать, обращенные дети Александра, Талия, мать Никодима, и Сара, мать Софии, Жан-Жак и незнакомая мне женщина – очевидно, Татьяна Князева, мать Артема.
«Никогда и ничего не бойся, малышка, - шепнул мне в семейном склепе Прародитель. – Сила твоя не только в том, чтобы защищать семью, но и в том, чтобы черпать ее оттуда. Мы все поддержим тебя. Всегда и во всем. Мы ВСЕ! – отдельно выделил тогда он и чмокнул в макушку».
«Истинно так, девочка! – кивнул блондин сейчас, подмигивая. – Помни об этом!»
И под его чуть плутоватый смех свет начал гаснуть.
Я сморгнула слезы, сильнее утыкаясь в грудь Максима. Бессмертный вздохнул, рукой и носом зарываясь в мои волосы.
- Как ты, Ани? – тихо спросил муж, наклоняясь к уху.
- Легче. А ты?
- Тоже.
Мы замолчали, в то время как родственники расходились по кабинету, оставляя нас вдвоем. Или хотя бы создавая видимость этого, ведь для вампиров не существует абсолютной тишины.
- Я не видела его там, - вдруг сказала я, вслушиваясь в едва слышные и редкие удары сердца мужчины.
- Там? – Пояснять «кого», конечно же, не требовалось.
- Там. - Я подняла палец вверх. Максим проследил за ним, и на его лице отразилось что-то сродни пониманию и легкому недовольству. – Нашего сына там нет, родной. Его нет.
- Я верю тебе. – Хотя по голосу я слышала, что он мне сочувствует, но не верит. Точнее не мне, а моему рассудку. Издевается, пытается не дать увязнуть в горе.
Благодарно улыбнулась любимому вампиру.
- Командуй, Анетт, - спокойно прозвучал голос древнейшего в комнате блондина. – Сейчас самое время отыскать ублюдков. Ты как раз в нужной кондиции.
Как ни цинично звучали его слова, но Мастер был прав. И я поняла, почему у меня не было слез.
Я была слишком зла на убийц моего сына, просто не понимала этого. А теперь гнев сжег последние бастионы моей гуманности и человечности.
Хватит.
Слишком долго о мою доброту вытирали ноги.
- Найдите мне Жанну. Максим, вызывай всех бессмертных. Мерси, Кир, звоните Ариэль и бегом в человеческую полицию – мне любыми способами нужны их базы данных и доступы к камерам городского наблюдения. Мастер, собирайте Совет. Нуада, Нуала, Рада – вы с ним. Отслеживайте эмоции всех. Если кого-то заподозрите – моим именем в карцер и на допрос. Мам, пап, дедушки – у вас куча знакомых по всему свету. Они нужны мне все, сейчас. Я собираюсь… - Мелодия из старого фильма «Челюсти» заставила нас всех дернуться, а я в который раз поклялась сменить звонок. – В чем дело, Людвиг?
- Анетт, я надеюсь, ты сидишь? – послышался неестественно сухой голос варяга.
- Нет.
- Так сядь. – Я послушно опустилась на кресло: просто так Некромант ни о чем не просил. – Тело твоего сына пропало.
Где-то в глубине что-то ухнуло. Я встретилась глазами с мужем. Какое-то мгновение мы глядели друг на друга, а потом те пружины, что удерживали меня на месте и в адекватном состоянии, с хрустальным звоном лопнули.
- Жанна! – заорала я так, что задрожали стекла, и вылетала за дверь.