На секунду он застыл, распластанный по тротуару. Глаза его были зажмурены, бита вывалилась из рук и откатилась в сторону. Гуров не стал дожидаться, пока противник осознает свое положение, и, быстро подобрав бесхозную биту, обернулся к остальным.
Как он и ожидал, теперь его заметили все. Пять красных, возбужденных физиономий неприязненно уставились на чужака. Пять пар мутноватых глаз выразили глубочайшее недоумение. Пять пар грязноватых кулаков мяли рукоятки тяжелых бит.
– Спокойно! – заговорил Гуров. – Не нарывайтесь, ребята! У вас и без того неприятностей выше крыши. Я – полковник милиции…
– Мусор! – высоким ненавидящим голосом выкрикнул кто-то из толпы. – Бей мусора!
Гуров понял, что не рассчитал градуса, на который была настроена эта банда. То, что он из милиции, только сыграло роль красной тряпки для этих разъяренных быков. Не раздумывая ни секунды, они разом бросились на него.
Гуров перестал стесняться и встретил первого нападающего резким ударом ноги в пах. Тот взвизгнул и откатился в сторону. Зато второй с ходу нанес страшный удар битой, намереваясь одним махом раскроить Гурову череп. Гуров подставил свою и парировал удар. Однако ответить он уже не успел – справа вывернулся еще один и, действуя битой, как штыком, ткнул Гурова своим орудием в печень.
У Гурова перехватило дыхание. Он не удержался на ногах, упал влево, сумев, однако, сгруппироваться в падении и еще раз перевернуться на асфальте, избежав следующего удара. Бита просвистела над его головой и с треском саданула по асфальту.
Гуров понял, что встать ему уже не дадут, и в отчаянном броске, лежа, нанес удар битой кому-то по лодыжке. Ответный душераздирающий вопль показал, что выпад был удачным. Но тут же сверху на левое плечо Гурова обрушилась такая тяжесть, словно на него упал по меньшей мере рояль. Левая рука онемела.
Но не это было самое худшее. На секунду он потерял контроль за своей битой – на нее кто-то наступил и вырвал ее из руки Гурова.
– Дай я! – заорал кто-то над его головой.
Кажется, нападающие слегка помешали друг другу, но наиболее ретивый все-таки сумел дотянуться до цели. Над ухом Гурова ударил огромный колокол, и он мгновенно и, как ему показалось, необратимо оглох. Все его тело, начиная с головы, начало неметь, словно его со всех сторон обложили льдом. Все попытки пошевелить хотя бы пальцем заканчивались полным провалом, и Гуров даже не мог понять причины такой беспомощности – любая мысль тут же ускользала от него, растворялась в кромешной тьме, пока наконец эта тьма не закрыла Гурова со всех сторон.
Очнулся он от запаха нежных духов. Во всяком случае, так ему показалось. Конечно, дело было не в этом. Просто ему повезло, и последний удар битой пришелся вскользь, лишь слегка встряхнув мозги. Но голова еще гудела – в ней никак не мог утихнуть разбуженный колокол. Сквозь легкий туман в глазах Гуров увидел совсем рядом прекрасное, но слишком бледное лицо своей жены. Она сжимала холодными пальцами виски Гурова, всматривалась в его лицо и каким-то странным чужим голосом повторяла:
– Да очнись же! Очнись, прошу тебя, пожалуйста! Лева, миленький!
Она стояла на коленях прямо на асфальте, видимо, уже безнадежно испортив дорогое вечернее платье, и Гуров, подумав об этом, испытал искреннее сожаление.
– Зачем? Брось! Поднимайся! – пробормотал он, силясь поднять тяжелую, как чугун, руку. – Негоже…
– Что ты говоришь?! – В голосе Марии зазвенела радость пополам с отчаянием, и Гуров понял, что из его бормотания она не разобрала ни слова.
Собрав всю волю в кулак, он сумел приподняться на локтях и медленно, но уже довольно отчетливо произнес:
– Маша, прошу тебя, успокойся! Ничего непоправимого не случилось. Кратковременное помрачение – и только…
– Господи! – Мария порывисто прижала его голову к своей груди. – Заговорил!
От этого резкого движения у Гурова снова все поплыло перед глазами, но он заставил себя обойтись без стона. Мария, впрочем, и сама сообразила, что делает что-то не то. Она бережно отстранила голову мужа и опять жадно уставилась в его лицо. Теперь по ее щекам обильно текли слезы.
– Господи, я уже решила, что ты умер! – воскликнула она. – Чертов герой! Куда тебя понесло?
– Все нормально, все нормально, – пробурчал Гуров, пытаясь сесть.