Салават Кембаев, заведя машину, медленно выехал со двора, развернулся на узком пятачке и влился в уличный поток. С грязно-серой «Волгой» наружного наблюдения ФСБ, задержавшейся из-за неразберихи после захвата Леонида Первакова, «БМВ» разминулась буквально на доли секунды. Спешившие на «точку» чекисты не обратили внимания на иномарку с затемненными стеклами, мигнувшую им своими габаритами. А преступники не придали значения поворотному маневру потрепанной «двадцатьчетверки».
Только через полчаса наружное наблюдение установило факт нетипичное действий фигуранта. Оставив машину на стоянке, Кифан так и не появился у себя в квартире. Двое «топтунов», отбросив конспирацию, занялись поиском свидетелей исчезновения жильца дома. Только через три часа им попался молодой человек с трехдневной щетиной и красными от похмелья глазами, который, выходя за пивом, видел, как «толстопузого буржуя» грузили в темный «бумер» двое крепких парней. Высказывание, мол, «неизвестно еще, кто больше пьет, пролетарии или буржуи», чекисты оставили без комментариев, потому что сразу же поняли: фигурант похищен.
Тем временем Антон Семенович Кифан пришел в себя и, превозмогая страшную головную боль, медленно открыл глаза. В тусклом свете маленькой лампочки без абажура он увидел серые плиты бетонных перекрытий, плотно уложенных друг к другу над его головой. Повернув голову, Кифан различил стену, выложенную серым силикатным кирпичом.
Сомнений не оставалось: он находится в глухом подвале. Антон Семенович попробовал пошевелить руками, это ему удалось, руки оказались свободными. Держась левой рукой за голову, правой он оперся о жесткие доски настила, на котором лежал, и со стоном медленно поднялся.
— Антоша, Антоша, — донеслось из дальнего угла подвала. Антон Семенович повернул голову на звук, пытаясь сфокусировать еще не совсем ясный взгляд.
На фоне мрачной кирпичной кладки, свернувшись калачиком, сидела Маша, из-под грязного шифонового платья выглядывали острые коленки. Белокурые волосы женщины были спутанны, а по лицу текли мутные струи слез.
— Маша, а где Денис? — наконец Антон Семенович полностью пришел в себя.
Размазывая по лицу слезы, Маша вскочила на ноги и бросилась на грудь мужу, шепча:
— Все хорошо, все будет хорошо, Антоша, нас привезли сюда с Денисом. Он не боится уже, все будет хорошо. — Мария осыпала поцелуями лицо, шею, грудь мужа. — Теперь, когда мы все вместе, все будет хорошо.
— Да, успокойся, теперь все будет хорошо, — поглаживая спину жены, проговорил Антон Семенович. Мозг дельца мгновенно просчитал сложившуюся ситуацию. Тактика Донцова оправдалась: похитители не только вышли на него, но и привезли его к жене и сыну. Теперь дело техники, как говорил опер.
— Согласись, Антоша, на их условия, — шептала Маша, целуя грудь мужа, поросшую длинными седыми волосами. — Согласись на их условия, и мы снова будем вместе.
«Молния» на брюках едва слышно прожужжала, светловолосая голова опустилась к низу живота мужчины.
Антон Семенович на мгновение представил себе ситуацию: когда в подвал ворвутся бойцы милицейского спецназа с автоматами в руках, в черных масках, а он тут... Каков пассаж. Но сделать он уже ничего не мог, его мужское естество взяло верх над холодным расчетом мозга.
Оргазм был бурным, возможно, сказалась долгая разлука, а может, пикантность ситуации, когда не знаешь, умрешь ты через минуту или будешь жить. Движение головы Марии все убыстрялось, сцепив зубы, Антон Семенович по-щенячьи заскулил.
Перевести дух супруги не успели — над головой заскрежетала стальная крышка люка. Полутемное помещение подвала сразу же наполнилось белым светом ламп дневного освещения. Через лючный проем опустилась легкая алюминиевая лестница, а зычный мужской голос предложил:
— Поднимайтесь к нам, господа. Ваш сынок уже начал скучать по родителям.
В огромной почти пустой комнате Кифана ожидала группа мужчин. Одного взгляда было достаточно, чтобы оценить противников: не молодые отморозки и не кавказские абреки. Суровые, скуластые лица выдавали людей решительных, неподвижные холодные глаза говорили, что они способны на убийство. Но в этих глазах читался интеллект, сочетавшийся с жизненным опытом и природной хитростью. Это были серьезные противники.
В центре комнаты стояло большое кожаное кресло, в нем удобно расположился крупный мужчина с глубокими залысинами. На коленях у него сидел Денис и играл с куском металлической пулеметной ленты, из которой торчали патроны с блестящими остроконечными пулями.