Я не могла говорить. Слова застревали в горле, а волнение не позволяло произнести хоть звук или хотя бы сглотнуть.
— Я подумываю над тем, чтобы трахнуть тебя прямо здесь. Чтобы полностью разрушить всю твою уверенность и какую-либо надежду, за которую ты держишься.
Он шокировал меня.
Глаза наполнились слезами от боли.
— Ты не слушаешь меня. Это теперь твоя жизнь и реальность. Я — твой единственный друг. Поэтому. Прекрати. Меня. Раздражать.
Вспышка пронзила мой разум. Ты не мой друг. У меня есть один друг, но его имя не Джетро.
Кайт.
Я думаю, что ещё не скоро захочу ему написать, но мне нужен кто-то за пределами этого ада. Мне нужно напоминание, что наша вселенная не включает в себя параллельный мир, и отсюда будет выход, и надежда на спасение.
Когда я не ответила ему, он прорычал:
— Сегодня ты будешь спать с собаками. Они обладают лучшим послушание, чем ты, может, ты сможешь у них научиться тому, чего мы от тебя ожидаем.
Я шумно вдохнула, борясь с подступающими слезами.
Я была совершенно безразлична к тому, что не буду спать в кровати. Все мои волнения о санитарных условиях и качестве еды остались в прошлом. Всё, что меня сейчас волновало — это моя свобода. Всё, что мне нужно было на данный момент — побыть наедине с собой, чтобы по кусочкам собрать вдребезги разбитое самоуважение и вспомнить о том, кто я.
— Пошла, — жестоко, на выдохе, проговорил Джетро, и его излюбленное молчание успокоило вспышку гнева. — Не заставляй меня показывать тебе, как двигаются послушные собаки.
Он хотел, чтобы я ползла!
Это началось.
Это только начало. И я сама навлекла на себя эти неприятности.
Он хочет тебя разрушить!
Используя мои волосы, как поводок, Джетро шёл рядом, когда я начала постепенно, заторможено передвигаться ползком. Я ползла, как животное. Я ползла, словно зверушка. Я ползла мимо ухоженных садов и прудов, ползла всю дорогу от величественного особняка до псарни.
Я вытянулся и уставился в потолок. Лепнина вокруг огромной люстры никогда не позволяла забыть, кем я был.
Хоуком.
Замысловатые розочки и оправа были завещанием моему тёзке. Хищные птицы нападали и пожирали мелких.
Мой твёрдый член устроился практически на моём животе. Руки я сжал за головой. Я был так чертовски близок к тому, чтобы нарушить правила и трахнуть Нилу прошлой ночью. Она зашла слишком далеко. Я хотел посмотреть, насколько умелым мог быть её ротик, если бы я всунул свой член ей в самое горло.
Я должен был ее трахнуть.
Вытащив руку из-под подушки, я обхватил ею и погладил свой утренний стояк. Закрыл глаза и представил себе другой исход прошлой ночи.
Розовые, пухленькие, приоткрытые губы Нилы. Мой член, скользящий в её рот. Мои яйца, которые напряглись бы, когда ее робкий язычок радушно принял бы мой член. Она сосала бы так же, как проделывала это с моим большим пальцем. Жаждуще, неопытно — послушная во всём, что я бы ей дал.
Я раскачивался бы сильнее, удерживая её голову, не давая ей иного выбора, кроме как принять больше моей плоти.
Я толкался бы сильнее, проводя её от принятия до полного поглощения.
Бл*дь.
Моя рука работала напряжённо и быстро. Огромная кровать заскрипела, когда я выгнул спину, фантазируя о том, как кончаю в глотку Ниле Уивер.
Бл*дь, да. Прими всё. Да.
Мои яйца напряглись, и я застонал, когда первый спазм оргазма липким беспорядком высвободился прямо на мой живот.
Прими всё полностью. Полюби это.
Представляя, как Нила продолжает сосать, на меня накатила вторая волна удовольствия. Она больше нравилась мне, когда мой член находился у неё во рту. Она была молчаливой. Лишённой боевого духа.
Я вздрогнул, когда последняя волна оргазма присоединилась к беспорядку. И открыл глаза.
— Проклятье.
Я не должен был этого делать. Я должен был вызвать клубную шлюшку, чтобы отсосала мне. Мастурбация не была необходимостью, когда бесчисленное количество женщин готово обслужить меня по щелчку пальца.
Да к чёрту. У меня была долгая ночь. Я заслужил немного... расслабиться.
Сегодня будет очень длинный день.
Я, возможно, и облегчил свою нужду, воображая, как Нила стоит на коленях, но скоро это станет реальностью. Сегодня Нила пройдёт посвящение. Ее примут. И не только я.
Интересно, сорвётся ли она, когда трое мужчин будут использовать её в одно и тоже время.