Затем всё, что мне казалось мистической загадкой, рухнуло за доли секунды.
Мой первый оргазм был подарен человеку, отец которого своими руками убил мою мать.
Все мои сокровенные тайны были, как на ладони перед человеком, укравшем меня из семьи.
Этот ублюдок заставил меня спать с собаками.
Он играл с моим разумом.
Он ни хрена не знал обо мне.
Почему он был настолько умён? Он так хорошо обучен правилам в этой игре?
Я попыталась сесть. Двое мерзавцев, державшие мои запястья своими мерзкими руками, отпустили меня, я села и обняла себя руками, в попытке защититься и укрыться от сборища извращенцев.
Обжигающие вспышки оргазма, которые делали всё, что происходило вокруг меня неважным, начали постепенно угасать с каждым ударом моего сердца. Это было так, словно я находилась в самом эпицентре бушующего торнадо. Джетро своими действиями даровал мне часть своей тишины. Он разделил со мной своё восхитительное молчание и изолировал мой разум от всего, что я могла ощущать.
Но сейчас бушующее торнадо начало набирать силу, завывая, скручивая мои внутренности, затягивая меня в воронку ужасов, которые были частью этого места.
Глаза.
Все взгляды мужчин были устремлены на меня. Нарисованных и настоящих. Мужчины, которые видели меня обнажённой. Мужчины, которые своими мерзкими языками вылизали каждый миллиметр моего тела. Мужчины, которым было наплевать умру я или выживу.
Ты дала ему власть над собой!
Ты позволила своему телу управлять разумом!
Ты позволила разрушить себя.
Обрушившееся сожаление накрыло меня, словно цунами. Я больше не смогла бы вытерпеть ни минуты. Я не могла больше сидеть здесь с раздвинутыми ногами, с открытой их взглядам плотью, которая пульсировала от испытанного мною наслаждения. Я не могла претворяться, что всё это было нормальным.
Джетро усмехнулся, его дыхание восстановилось и стало размеренным, затем он провёл своими огромными ладонями по волосам. Моё сердце разлетелось на мелкие осколки. Как он мог подарить и разделить со мной настолько потрясающие моменты, ненавидя меня? Его переменчивое настроение, полностью нечитаемое выражение лица, смутило меня. И даже ещё хуже, оно полностью расстроило меня.
Примитивное отвращение и всепоглощающий ужас прошли сквозь меня, ураган в моей крови зарождался с новой силой. Мои лёгкие стянуло от недостатка кислорода, когда тёмный и мощный порыв сильного ветра захватил моё тело.
Послушная пленница исчезла, когда цунами из ярости и негодования обрушилось на меня. Всё это было нехорошо. Это неправильно. Всё это было неправильно. Это всё отвратительно.
Сжимая кулаки, я соскользнула со стола. Я пыталась держаться на приемлемом расстоянии от Джетро, я оскалилась на него, он был первый в моей жизни мужчина, под жесткими ласками которого я кончила, который поднял меня до высоты гор. На таких высотах мне не приходилось парить ранее.
Это всё он!
У него не было никакого долбанного права заставлять меня кончать. Он сделал это, не потому что хотел принести мне в дар добрый и светлый подарок, а потому что хотел отнять у меня мой контроль. Этот мерзавец преподал мне ценный урок. Он мог заставить меня сделать всё, что он бы не захотел, и я ничего не могла с этим поделать.
Он изогнул брови и высокомерно приподнял подбородок. Он не вымолвил ни слова, немного отойдя, он прислонился к двери, его руки находились в кармах. Он ничего не сделал, чтобы прекратить мои мучения. На его лице не было ни единой долбаной эмоции, когда те мужчины использовали меня. У меня не было ни одной мысли, почему он заставил меня кончить, чем он руководствовался? О чём он думал?
Я была его для погашения долга. Но ему не было до меня дела.
Моё сердце оборвалось, падая, оно раскололось на кусочки.
Ему было насрать на то, что произошло со мной в комнате. Всё на что я надеялась — это было тайным планом, чтобы заставить его чувствовать ко мне хоть что-то или хотя бы быть терпимее к моему присутствию, обратилось в пыль. У каменной глыбы, как он нет никаких чувств. Ничего не может воззвать его к состраданию.
Он был ничем.
Отрывая свой взгляд от этого мужчины, я уставилась на стол. Распрямляя плечи, я стала выше и обняла свою наготу. В моей крови пульсировало чувство справедливости, желая вырваться наружу. Я сотряслась от ощущения своего нагого тела.