— Как же так?? — закричал Петров, подбежав к полковнику и стал трясти его за серые обшлага шинели.
— Приказы не обсуждаются! — ответил тот, дрожа двойным подбородком. Его глазки, словно у курицы, испуганно вращались каждый сам по себе.
Петров отпустил его. Но тот продолжал трястись.
И тут, вдруг, Михаил понял, что это не он тряс штабного полковника, а тот трясётся сам от страха. Не перед бандитами с автоматами наперевес, которых он, возможно, видел впервые. Не перед ним Петровым — начальником оперативного отдела, который висел на его парадной шинели, недавно сшитой к юбилею штаба. А перед пониманием того, что его подставили, бросив сюда. Как щенка. И завтра он будет уволен независимо оттого, какой приказ сейчас отдаст.
Вооружённые чеченцы в сопровождении милицейских уазиков уехали. Петров с подъехавшей следственной группой прошёл на завод. В кабинете директора за столом сидел пожилой мужчина южной национальности. Два пальца его левой руки были обмотаны носовым платком, пропитанным кровью, которая периодически капала на стол, разбрызгивая уже образовавшуюся алую лужицу. Он смотрел в окно и даже не повернулся в сторону вошедших. В кабинете всё было перевёрнуто. Документы выкинуты из шкафов. Пустые ящики валялись где попало.
Дежурный оперативник осторожно сгрёб в сторону документы и сел за краешек стола, положив перед собой протокол.
— Что с вами случилось? — как можно спокойнее спросил он, приготовившись писать.
Мужчина оторвал взгляд от окна и посмотрел на опера.
— Ничего, — тихо произнёс он, и, видя вопросительный взгляд, направленный на его кровоточащие пальцы, добавил, — порезался.
— Вы чеченец? — спросил его Петров.
Мужчина медленно перевёл взгляд на Михаила и грустно кивнул головой, уставившись в пол.
Глава 11. Ссора
Над Канадой небо синее,
Меж берёз дожди косые.
Хоть похоже на Россию,
Только всё же не Россия…
Стояла осень, которая сильно походила на Ленинградскую.
Игорь часто бубнил себе под нос эту песню, постоянно путая слова и куплеты. Но было в ней нечто притягательное. А ещё потому, что другой песни о России и Канаде он не знал. По роду своей работы, он часто разъезжал по другим городам, где участвовал в конференциях и симпозиумах. Иногда по несколько дней не бывая дома. Для его жены вопрос о работе не стоял. И хотя зарплата была небольшая, за счёт того, что государством оплачивалось жильё и некоторые другие расходы, они могли даже оставлять часть денег на общем счету в банке. В России оставалась его маленькая квартирка на первом этаже, которую он сдал в аренду и деньги за неё так же откладывались на счёт в сбербанк. На вопрос к жене, не скучно ли ей живётся, она отвечала, что изучает английский и помогает дочке адаптироваться в школе. Это было правдой. Она старалась изо всех сил. И через полгода уже спокойно с шестилетней дочкой ходили по магазинам. Они с удовольствием ездили в аквапарк и другие аттракционы. Посещали выставки и детские театры. По началу, только те, где говорили на русском. А позже стали ходить в местные театры и, с радостью, по вечерам делились с Игорем своими впечатлениями.
Но со временем, почему-то делиться перестали. Игорь видел, как преобразились его женщины, свободно овладев английским. Их невозможно было застать дома. Стали о чём-то шептаться. Они были очень похожи — просто красавицы. И Бойдов частенько любовался ими. Скоро у них появились какие-то свои планы, тайны. Иногда, за ужином, они шептались, поглядывая на Игоря. И он, принимая их игру, не пытался расспросить, о чём либо. Он с удовольствием смотрел на двух любимых и близких ему людей, чувствуя себя самым счастливым на свете человеком. Здесь Елена не вспоминала о пианино. Игоря это устраивало. Он ненавидел классику. И только ради любви Леночки к музыке, всегда хвалил её и просил сыграть что-нибудь ещё. На самом деле это стоило ему большого труда. В Анголе инструмента не было, и он почти расстался со своими страхами. Этот ужас он носил в себе с детства. Когда его одного оставляли дома и забывали выключить радио. Игорь мог просидеть под одеялом весь концерт и с облегчением вылезал из-под одеяла под спасительную фразу диктора:
— На сегодня концерт классической музыки окончен!
Прошло несколько лет спокойной, размеренной жизни.
Всё случилось внезапно и очень быстро. Игоря вызвали в посольство ко второму секретарю и показали несколько экземпляров издаваемого в США мужского журнала. Игорь с удивлением увидел на страницах цветные фотографии своей жены в обнажённом виде. То, она сидела на диванчике с пушистыми заячьими ушками на голове и беленькими рукавичками. То лёжа на стволе дерева, тянула руку к райскому яблочку. То, в обществе таких же красивых тел, стояла на четвереньках, пытаясь высунутым языком облизать общую миску. Некоторые фотографии были в обществе мужчин, которые, словно гимнасты, смело, крутили её как снаряд вокруг своих тел, откровенно показывая все женские и свои прелести.