— Сколько тебе лет?
— Тридцать восемь, — отвечает он.
— И ты путешествовал большую часть своей взрослой жизни?
Он кивает, и его глаза путешествуют по узорам на стенах, словно он что-то ищет.
— Да. Шотландия - дом. Я почувствовал, что пришло время начать все заново.
— Быть ответственным.
— Что-то в этом роде, — говорит он, глядя теперь на меня и слегка улыбаясь. — Мы не можем избежать ответственности перед собой. Или другими.
Ему не нужно напоминать мне об этом. Прежде всего, если бы я не ощущала ответственность за Кристину, не уверена, что жила бы в Эдинбурге. Я люблю этот город, но в последнее время, даже до происшествия, у меня была сумасшедшая идея собрать вещи и уехать. Сбежать и начать все с начала. Теперь, как никогда раньше, я ощущаю себя привязанной к этому месту, словно я раненное животное с одной ногой в капкане.
К счастью, Кейр меняет тему на более безобидную. Мы говорим о погоде и о том, что никто из нас не видел большую часть Шотландии, за исключением Эдинбурга, Глазго и Абердина. Мы говорим о регби, о том, как его кузен Лаклан был одним из звездных игроков в Эдинбурге (и если он тот парень, о котором, я думаю, матерь божья, он горячий. Полагаю, горячие шотландские гены распространяются на всю их семью).
Затем мы говорим о татуировках, потому что у вышеупомянутого Лаклана их очень много. Я упоминаю русалку, которую я набила вокруг лодыжки. Которую, к сожалению, я, вероятно, никогда не покажу снова, учитывая, что она нарисована на моей раненой ноге, и слова Ральфа Уолдо Эмерсона «Никогда не теряйте возможность увидеть что-нибудь прекрасное» на ребрах. Кейр говорит мне, что у него есть несколько штук, но ведет себя очаровательно скрытно, не рассказывая подробности о них.
— Что ж, это несправедливо, — говорю ему, тяжело ударяя ладонью по столу. — Я только что рассказала тебе о своих.
Он допивает свое пиво и вытирает рот ладонью.
— И это была твоя ошибка.
— Дай угадаю, поясница? Племенная татуировка в нижней части спины? — дразню я.
— Тебе придется найти их самостоятельно, — говорит он. Голос его низкий и грубоватый, от чего у меня на затылке волоски встают дыбом.
Я начинаю чувствовать себя не в своей лиге. В тот момент, когда я поправляю ноги, боль поражает меня, сразу же напоминая мне, кто я.
— Вероятно, я скоро пойду, — поспешно говорю ему. Время пролетело, и в баре стало тихо, лишь один мужчина разговаривает с барменом.
— Ты легко сдаешься, — замечает он, разочарование написано у него на лбу.
Я хмурюсь.
— Относительно чего?
— Относительно моих татуировок, — говорит он. — Тебе не любопытно.
— Мне любопытно, я просто...
— Я тебя испугал.
Быстро качаю головой, ненавижу, что он снова оказывается прав.
— Нет, ты меня не напугал. Я...
— Почему бы тебе не поужинать со мной? — прямо спрашивает он.
Теперь я ошеломлена. Мне так же должно быть страшно, но я ощущаю тепло от этого приглашения.
— Хм, я так не думаю, — понимаю, что отвечаю ему.
— Я знаю, как ты себя чувствуешь, — говорит он мне. — Знаю, ты только что закончила отношения. И в курсе, что тебе не нужны еще одни. Понимаю, что тебе не любопытно узнать о моих татуировках самостоятельно. Я все понимаю.
Тьфу. Но он не понимает. Потому что мне чертовски любопытно, и, если бы это зависело только от моего эго, тела, моей похороненной, долго игнорируемой похоти, я бы абсолютно точно сказала «да».
— Я все это знаю, — продолжает он. — Но это не значит, что мы не можем поужинать друг с другом. Ты мне нравишься, Джессика. Я хотел бы узнать тебя получше. Не по воле случая. А сознательно. Как друга, если не остается ничего другого.
— Мужчины и женщины не могут быть друзьями, — упрямо говорю я. — Особенно это касается привлекательных мужчин и женщин, которым нравится вместе выпивать в барах.
— Никогда не узнаешь, если не попробуешь.
Что-то сжимается у меня в груди, словно сердце тянется к нему. Словно оно говорит мозгу сдаться и следовать за ним.
Я достаю телефон и смотрю на время, мне необходимо взять себя в руки, пока моя сила воли не отказала мне.
— Мне надо вызвать такси.
В течение долгого времени Кейр наблюдает за мной. Тишина, напряженность между нами, оседает как туман. Затем он поворачивается и щелкает пальцами в сторону бармена, прося ее взывать мне такси.
Он поворачивается ко мне, открывая ладони так, словно говорит, что он пытался, и произносит:
— Жаль, что я не смог убедить тебя. Может быть, тогда я еще увижу тебя. Если удача окажется на моей стороне.
— Может быть, — говорю я ему, и вспоминаю, что именной я говорила в последний раз, когда ушла.