Они говорят мне, что это моя вина. Я молчу. Проглатываю слова, когда должен был высказаться.
И Льюис, поднимаясь надо мной, как темная тень, направляет оружие на мою голову.
Говорит мне, что это и моя ошибка.
Я - причина, по которой он сделал то, что сделал.
Он нажимает на курок.
Я резко просыпаюсь, весь в поту, легкие в огне. Шрамы на боку горят в том месте, куда вошли осколки. А сердце болит.
Мне всегда нужно несколько минут, чтобы успокоить тело. Даже если разум знает, что это был сон, тело переживает его так, словно я снова оказался там. Я встаю и выпиваю несколько стаканов воды из-под крана, измученный бесконечной жаждой, затем иду к окну и поднимаю его.
Холодный, свежий воздух проникает в комнату, омывая мое лицо. Несмотря на то, что я живу в городе, это морской бриз с примесью соли и минералов.
Я делаю несколько глубоких вдохов, высунувшись в окно, чтобы заполнить легкие. Луна висит низко над соседними зданиями, освещая камень.
Завтра понедельник. Если бы завтра был вторник, я мог бы надеяться. Что у меня появится шанс снова увидеть Джессику.
Но на этот раз не думаю, что мне повезет.
Я видел это по ее глазам. Взгляд, который сказал мне, что она не вернется.
Я знаю, что она пришла в паб в поисках меня. Понимаю, что она пропустила встречу, чтобы провести время со мной. Я осознаю, она видит что-то во мне, даже если я не понимаю, что именно.
Но что бы это ни было, я спугнул ее. Был слишком смел. Слишком напорист.
Я имею в виду, серьезно, о чем, черт возьми, я думал, говоря ей, что она сама должна найти мои татуировки. Самые дурацкие слова, которые слетали с моих губ. И затем я пригласил ее на долбаный ужин.
И я осознаю, это напугало ее. Последнее, что хочет эта женщина прямо сейчас - интрижка, она много раз говорила об этом. Даже нечто большее, чем друзья, для нее слишком, а я надавил на нее. Не имеет значения, что иногда я вижу, как она смотрит на мое тело, едва различимый огонь тлеет в ее взгляде. Из того, что я знаю, мне это могло просто померещиться. А вот что мне не привиделось, так это то, что я подталкивал ее к большему, когда не должен был.
Я повел себя эгоистично. Дело не в том, что я хочу следить за ней, защищать её, чувствую себя обязанным ей. Я все еще ощущаю все это. Ситуация никогда не измениться. Но теперь я еще хочу и поговорить с ней, послушать ее голос и посмотреть, как невероятная улыбка появляется на ее лице. Я хочу, чтобы она была рядом со мной, не только потому, что должен ей больше, чем когда-либо смогу дать, а потому, что она заставляет меня чувствовать, что я не обязан ей абсолютно всем.
«Ты чертов идиот», — говорю себе, качая головой. Я смотрю на луну, и, кажется, даже она разочаровалась во мне.
Из-за того, что я столько времени наблюдал за Джессикой и видел ее в новостях, а затем проводил с ней время, я зациклился и запутался. Вина - навязчивая идея - заставляет меня жаждать ее, ни больше, ни меньше.
Но я знаю, что это неправда. И тот факт, что я, скорее всего, не увижу ее снова, не говоря уже о завтрашнем дне, - это то, с чем мне придется иметь дело и через что придется пройти. Любые чувства, которые я испытываю к ней, надо зарыть глубоко внутри, пока мое сердце не станет похожим на кладбище.
Я закрываю окно, словно закрывая свой разум от дальнейших рассуждений, затем возвращаюсь в кровать, молясь о том, чтобы мне ничего не приснилось.
***
В конечном итоге следующий день я провожу с Лакланом, помогая ему в приюте. Ему нужен был доброволец, так как два его волонтёра заболели, и необходимо было разобраться с разным дерьмом.
Честно говоря, есть небольшая проблема. Я не лгал, когда сказал Джессике, что у меня есть планы открыть собственную мастерскую. Я десять лет не занимался бизнесом, а механиком на гражданском секторе не работал лет восемь. И не уверен, с чего начать.
В течение последних семи лет все, чем я занимался - служил в армии. У Мала и Мейзи есть работа, моей была армия. Когда я решил уйти, не продолжать службу, я никому не сказал. Моя мать живет на острове Айлей со своим новым мужем, и, хотя я редко общаюсь с ней, я знал, что она гордится тем, что я в армии и моей ролью там. Я не смею признаться ей, что сделал, пока не найду что-то еще, чем она может гордиться.
— Как твои брат и сестра? — спрашивает Лаклан, когда мы выгуливаем собак, по три у каждого. Все питбули, все с разными характерами. Люди почти отпрыгивают с нашего пути, когда мы проходим, хотя я не уверен, потому, что у нас самые опасные собаки в стране, или потому, что мы с Лакланом похожи на парочку качков, ищущих, с кем бы подраться.