— Так он покинул армию, — говорит он. — Это, должно быть, облегчение.
— Могло бы им быть. За исключением того, что я знаю, что сказал Льюис, он хотел, чтобы весь остальной мир знал, что значит умереть. А потом это случилось.
— Что случилось?
— Причина, по которой ты знаешь его имя. В прошлом месяце он проехал по Оксфорд-стрит. Бросил машину. Вынул ружье из гитарного футляра и начал стрелять.
Лаклан округляет глаза.
— Господи, брат. Это был он?
Я киваю.
— Да. Он сделал то, о чем и говорил мне. Он убил людей, чтобы они познали тот страх, который он чувствовал. Я не сомневаюсь, что он, в конце концов, убил бы себя, но полиция выстрелила в него первая, прежде чем у него появился шанс прикончить ещё одного человека.
Джессику.
Несколько секунд мы молчим. Мое сердце бьется безумно быстро от того, что я рассказал правду. Я знаю, у Лаклана голова идёт кругом от услышанного. Мы доходим до перекрёстка и ждем, пока свет изменится.
Он вздыхает и смотрит на меня.
— Ты многим рассказываешь эту историю?
Качаю головой.
— Никому.
— Тогда никто и не говорил тебе, что это не твоя вина. Поможет, если я скажу тебе об этом?
— Нет, — отвечаю я, громко выдыхая. — Не поможет. Все уже произошло. Я знал об этом. Я мог бы остановить его.
— Но ты пытался.
— Мог бы приложить больше усилий.
— Ты не можешь жить, основываясь на том, что могло бы случиться и что следовало сделать. Так ты уничтожишь себя.
«А может, я этого заслуживаю», — думаю я. Не произношу это вслух, но понимаю, что Лаклан все равно знает, о чем я думаю.
— Вот поэтому я ушел.
— И почему ты здесь, в Эдинбурге? Имею в виду, на самом деле. Разве было не легче вернуться в Глазго, ближе к матери, где у тебя была карьера?
— Смена декораций, — говорю я ему.
— Ты ведь знаешь, что не можешь убежать от чего-то вроде этого, Кейр, — говорит Лаклан через мгновение, когда мы приближаемся к приюту. — Ты должен взглянуть проблеме в лицо.
— Аналогия с регби? — иронизирую я.
— Единственная аналогия, которую я знаю.
И вот так мы закрываем эту тему.
О чем Лаклан понятия не имеет, так это о том, что я не убегаю, а бегу к кое-чему. К кое-кому. Той, которая может подарить мне прощение.
У нее рыжие волосы и яркая улыбка.
***
К тому времени, как я ухожу из приюта, уже становится темно. Мы выгуляли много собак, но, к счастью, потом разговаривали с Лакланом о регби, вместо того, чтобы обсуждать нечто личное. Я все еще удивлен, что открылся ему. Не жалею об этом, но странно знать, что кто-то в курсе моей истории. Словно я доверяю ему нести что-то драгоценное и хрупкое.
Сегодня понедельник, и я знаю, что нет ни единого шанса увидеть Джессику, но паб «Сент-Винсент» манит меня. Я занимаю место в баре, болтая с Джилл, барменом.
— Ищешь кого-то? — спрашивает она после того, как я беру третье пиво и смотрю на двери, в которые только что вошла пара.
Поворачиваю голову к ней, чувствуя себя немного глупо.
— Я? Нет.
Она ухмыляется.
— Не красивую рыжую, которую я видела здесь прошлые пару недель?
Я что, был настолько очевидным?
— Вторник еще не наступил, — говорю Джилл, делая глоток пива. — По вторникам мне везет.
— Ты уверен? — спрашивает она, двигаясь дальше вдоль стойки, чтобы обслужить новых клиентов.
Я сразу оглядываюсь вокруг, сердце бьется о ребра.
— Ты о чем? — кричу ей вслед.
Она вынимает из холодильника пару бутылок сидра и посылает мне понимающую улыбку.
— Рыжая была здесь сегодня. Сидела в баре, как и ты. И все не переставала оглядываться.
— Что? — я встаю, чтобы лучше видеть помещение.
— Сейчас ее нет. Ушла час назад.
Черт.
Я раздраженно сажусь обратно на место, стул грохочет от моего веса.
— Нихрена себе. Трахните меня.
— Уверена, такой вариант еще возможен, — говорит Джилл, подходя ко мне и вытирая руки об тряпку. — Не сомневаюсь, она приходила ради тебя.
— Она что-то сказала?
— Ни слова. Но бармен всегда поймет.
— Сегодня ведь не вторник.
— Получается, это что-то значит, да?
Это значит, я облажался с выбором времени. Бл*дь. Только подумать, Джессика была здесь раньше, искала меня так же, как я притворяюсь, что не ищу ее.
Ну, что толку суетиться теперь. Если она была здесь и не нашла меня, она не вернется. Завтра будет еще один шанс, но сейчас мне ненавистно оставлять все на произвол судьбы. Мне кажется, я слишком сильно испытываю собственную удачу.