Олечка была младшей дочерью одного из Голицыных, революция застала её в Смольном. Отец с матерью в Париже, старшие дети имели свои семьи. Уж не знаю, что там получилось, но, когда пришли большевики, Ольга с группой девушек оставалась в институте. Вскоре, Смольный заняли большевики и старших выпускниц распустили по домам. За одними приехали родственники, другим было по пути с уезжающими подругами, а Ольга решила добираться сама. У Голицыных был дом на Фонтанке, ехать вроде не далеко. Но на улицах Петрограда было не безопасно и комендант, почему-то посочувствовав юной барышне оставшейся без сопровождения, поручил проводить её молодому офицеру, недавно перешедшему на сторону большевиков.
Михаил, так звали офицера: высокий брюнет со смешливыми зелеными глазами. Молодой поручик храбро воевал на фронтах первой мировой, имел «Георгиевский крест», но происхождения был не дворянского: мать - врач, отец - инженер. Революцию семья , естественно, приветствовала и сын сразу поддержал «большевиков», стал одним из красных «командиров». Лучшего сопровождения Олечка и пожелать не могла.
Добирались до дома полдня: транспорт не ходил, на улицах оживленные толпы. Наконец, ближе к вечеру подошли к дому. Но в особняке Голицыных их ждал сюрприз: прислуга разбежалась, а в доме хозяйничали мародеры. Юный офицер сначала растерялся, а потом решил – они должны пойти поискать других Ольгиных родственников.
Девушка упросила молодого человека пробраться в дом по черной лестнице и захватить с собой что-нибудь из её вещей. Поручик оставил Ольгу в беседке, в саду, и приказал никуда оттуда не выходить. Олечке было всего семнадцать лет, и ожидание в одиночестве, в вечернем саду показалось ей вечностью: со всей решительностью безрассудной молодости, девушка оправилась в особняк и пробралась в родительскую спальню. Девушка лишь хотела взять с собой какую-нибудь безделушку на память. Услышав за спиной шаги, Оля не испугалась, подумала, что это её сопровождающий. Неожиданно, здоровые волосатые руки ухватили её за талию, в ухо задышали сивушным запахом. Ольга дико закричала, но её уже тянули к родительской кровати. Миша, так звали офицера, успел вовремя – массивная статуэтка угодила по черепу мародера, и тот тяжело осел на пол. Схватив девушку за руку, поручик потащил её из комнаты, но Оля вырвалась и мертвой хваткой вцепилась в малахитовую шкатулку, стоявшую на камине. По коридору уже звучали тяжелые шаги – это спешили на шум напарники грабителя. До черной лестницы Оле с Мишей было не успеть, пришлось вернуться в спальню и там забаррикадироваться.
Спас их случай. Когда двигали комод, чтобы прижать им дверь, задели картину, все эти годы спокойно висящую на стене, звякнула скрытая пружина в стене – бесшумно отъехал камин, и в стене открылся проход. Не раздумывая, беглецы нырнули в лаз, прихватив с собой канделябр со свечками. Дверь тяжело загрохотала под ударами грабителей, ещё чуть-чуть и она не выдержит, и если потайной ход не закрыть, то далеко им не убежать. Миша торопливо шарил по стене в поисках пружины или рычага, закрывающего потайную дверь изнутри, а Оля, ломая спички, зажигала старинный канделябр. Наконец мерцающий огонь осветил лестницу, и долгожданный рычаг был найден. Время пока потайная дверь медленно закрывалась, показалось им бесконечным. Оля в страхе смотрела на молодого офицера, а он нащупал наган и приготовился защищаться. Пружина щёлкнула, дверь закрылась, и они, петляя по узким коридорам, выбежали в сад. На их счастье уже была глубокая безлунная ночь, и из наводненного мародерами дома их никто не заметил.
Дальнейший путь беглецов лежал дальше, по ночному Петрограду, к дому Ольгиного старшего брата. Видимо, судьбе было угодно, чтобы они не расстались: когда Миша привел измученную девушку к дому младшего Голицына, того уже выводили со связанными руками к черному грузовому автомобилю. Брат увидел на ночной мостовой Олю и резко опустил голову. Михаил среагировал мгновенно, он повернул девушку к себе и обнял.
– Молчи, терпи и молчи, – шептал он трясущееся от страха девчонке, – Если он не виноват его отпустят, – проникновенно врал Миша, – а себя ты погубишь, знаешь, сколько тут желающих порезвиться с юной Голицыной.
Ольга, стиснув зубы, беззвучно плакала, прижимаясь к груди своего спасителя. Со стороны они напоминали влюбленную парочку – юный красный командир и молодая барышня. Из проезжающего мимо авто Михаил увидел полные отчаяния глаза Алексея Голицына, он прикрыл и снова открыл веки, словно, благодарно кивая человеку, спасшему его сестру от ужасной участи. А из их великолепного дома доносились крики, и звук бьющегося стекла.