– Да, – как от кислого поморщился парень, – но причем здесь…
– Не перебивай, – глаза отца стали «холодными», – ты женишься на Анне, внучке Зои Федоровны.
Яну показалось – он ослышался. Ни на дочке секретаря обкома, ни на дочке дипломата, даже ни на дочери директора магазина, а на серой мышке Анечке.
– Но отец! – возмущено вскрикнул Ян.
– Я ещё не давал тебе слова. – Валенский старший иногда был очень жестким, – Мы с матерью заботимся о вас с братом и знаем, что лучше. Жена дается одна, и я не собираюсь окрутить тебя с глупым денежным мешком или со смазливым источником связей. Этого у меня и так в достатке. Я желаю тебе такой жены, которая стала бы верной опорой на всю жизнь. У тебя время принять решение: до окончания пятого курса.
Глаза Яна потемнели: сейчас отец зашёл слишком уж далеко. В конце концов, если уж, на то пошло – он скоро закончит учебу и тогда уедет куда-нибудь подальше. Подальше, от отцовского диктата. Женится на Жанке, первой красавице курса и, привет, будет жить счастливо. Ян вскочил с кресла и выбежал из кабинета.
– Ян! – строгий крик отца несся ему вслед.
В коридоре он чуть не столкнулся с Анной, она стояла у двери кабинета вся бледная, с расширенными зрачками, вероятно девочка всё слышала. Но сейчас Янису её было, совершенно не жаль:
– Да, откуда ты взялась, такая!
Ян грубо оттолкнул девушку с дороги и убежал.
Он вышел через гараж, сел в свою новенькую машину и выехал со двора. Остановился возле ближайшего автомата и позвонил Жанне. К телефону подошла её мать.
– Янчик, мальчик мой, – сладким голоском «пропела» женщина, – а Баночки нет дома. У нас тетя заболела, и она поехала её проведать.
Странно, но Яну было тяжело представить красавицу Жанну: длинноногую, с потрясающей грудью, с огромными голубыми глазами и пухлыми капризными губками, всегда разодетую в фирменные шмотки: трепетно ухаживающей за старой, больной тетей. Однако – всё бывает.
Злость на весь мир не проходила – накапливалась. Разогнав машину на предельную скорость, он выехал за город и гонял по степным дорогам, потом остановился и упал головой на руль.
– Нет, ну ладно отец, а старушка как на такое пошла. – удивлялся парень, – С виду такая интеллигентная, пианистка, старой закалки.
Ян был у Карла любимцем, ему многое позволялось, но он никогда не злоупотреблял отцовскими связями. Поэтому теперь, было ужасно неприятно, ему уже взрослому парню, почувствовать на себе железную хватку отца.
– Нет и еще раз нет. К черту связи. Я сам прекрасно устроюсь! – злился Ян, – Он решил! Каменный век какой-то!
Домой Ян вернулся глубокой ночью. Все спали, лишь в кабинете Карла горел свет. Томимый желанием расставить все точки над «и», Янис поднялся к отцу. Вот тогда и состоялся их разговор. Заключительной была фраза Карла Валенского: «Жизнь покажет!»
Больше они к этой теме не возвращались. Ян закрутил с Жанной, назло приводя её в родительский дом. Потом и вовсе ушел жить к другу. А Карл вел себя так, будто ему и дела никакого не было до этих «демонстраций».
Все решилось неожиданно и банально. Жанна в очередной раз уехала к больной тете, Ян тусовался с друзьями. Вечером позвонил отец и предложил съездить в баню, на юбилей директора заповедника.
– Хватит обижаться, Ян. Я больше не буду на тебя давить и предлагаю перемирие. Развеемся! Поохотимся! Тебе пора выходить в свет, сынок.
Янис удивился, решил – отец забросил свою блажь и просто пытается помериться.
…
В заповедник приехали на заре, целый день охотились на косуль. Для такого человека как Карл Валенский «хозяин» отменил все запреты. А закон, как известно, можно всегда обойти.
Поздно вечером вернулись на заимку, и довольные удачными трофеями, с криком и прибаутками завалили в баньку. Отец не пошел, сославшись на больное сердце. Напарившись, перешли в деревянную избушку, где были накрыты столы со всевозможными деликатесами, прохладительными напитками. А там – русские красавицы, одетые только в кокошники и малюсенькие фартучки. Хозяин прижал одну девицу к себе и без стеснения усадил на прикрытые лишь одним полотенцем колени:
– Ах, ты, мой цветочек любимый.
Девушка звонко рассмеялась и повернула голову. У Яна потемнело в глазах. Это была Жанка, его Жанка, ради которой он побросал всех своих бывших подружек.
Поглубже натянув на глаза банную шляпу, он вышел в ночь. Ян не знал, сколько так простоял, но, когда он посмотрел в окошко теремка, кампания уже разгулялась во всю: девиц растащили по углам. В комнате осталось лишь две совершенно пьяные парочки, а на столе, опираясь на роскошную грудь и, закатив от удовольствия глаза, полулежала Жанна, а хозяин дома уже «во всю» её «пользовал».