— Ты решил от меня отделаться? — голос потонул в рыданиях, которые, впрочем, больше напоминали рычание разъярённой пантеры. — А ты уверен, что у тебя есть на это право? Я не прощу, если…
Хлёсткая пощёчина и пронзительный вопль прервали поток угроз.
— Ну что, теперь ты от меня отвяжешься?
— Ах ты, грязный подонок! — вскричала женщина, с каждой секундой превращаясь в мегеру. — Решил меня бросить, отшвырнуть, как ненужную вещь? Будь же ты проклят, Джек Корлен, чтоб тебе гореть в аду! Ты сдохнешь, как шелудивая собака!
— Пошла ты! — Вращающиеся двери распахнулись в то самое мгновение, когда Керби протянул к ним руку, и на свет, едва передвигая ноги, вывалилась шаткая фигура. То был стройный, отменно сложенный юноша с копной чёрных волос, чьи резкие, выпуклые черты лица выдавали значительную примесь индейской крови. Когда он проковылял мимо, в глубине салуна Керби заметил женщину, точнее, хрупкую темноволосую девушку в танцевальном костюмчике. При виде Керби она поспешила прервать свою тираду, повернулась и быстро вбежала вверх по лестнице, не переставая при это рыдать. Керби нахмурился, — не столько потому, что его покоробила эта сцена, сколько по причине торчащего из кобуры револьвера, который висел на поясе у незнакомца. Если местные власти запретили носить оружие, почему это правило не распространяется на всех?
В танцевальном зальчике, кроме буфетчика и тоненькой девушки, поднимавшейся по лестнице, не было ни души. Заведению, казалось, не грозил вечерний набег посетителей; впрочем, такое явление в Сан-Хуане могло быть настоящим событием. Керби облокотился на стойку и заказал себе виски. Бармен взял полотенце и принялся драить стойку. Проделывал он это очень усердно и старательно, но Керби, всегда отличавшийся умением замечать вокруг себя даже самую мелочь, обратил внимание на то, что бармен исподволь косится на него и постепенно отступает к дальнему от Керби краю стойки.
Вдруг на пороге тяжёло загромыхали чьи-то штиблеты, и дверь отворилась. Воспитанный в бдительности, Керби непроизвольно обернулся. В следующий миг он превратился в изваяние. Стакан виски застыл в руке, не дойдя до рта. В десятке шагов от него стоял, злобно щурясь, дородный чернобородый человек. Пальцы его были продеты под провисавшую портупею, почти касаясь блестящих рукоятий револьверов.
— Джим Гарфильд! — только и смог выдохнуть Керби.
— Он самый! — отозвался тот, ухмыляясь, и растительность на его лице расслоилась, обнажая свирепый оскал. — Да, это я, твой самый верный друг! А ты, я гляжу, что-то совсем не рад нашей встрече, Керби!
— Я думал, что ты — мертвец, — сказал Керби. — Твой старик сказал мне это.
— Вот здесь и ты дал маху, Керби! — хохотнул Гарфильд, сверкая жёлтыми клыками, отчего весь его облик стал ещё более плотоядным. — Уж я постарался, чтобы вы, куриные мозги, в это поверили. Я здесь нахожусь по одному важному дельцу, и мне не хотелось, чтобы вы вынюхали об этом раньше времени. Я-то думал, что ты где-нибудь рыщешь по моему следу, и вдруг Рыжий Дональдсон шепнул мне, что ты пожаловал в этот город. Я всегда говорил, что в этой жизни бывают счастливые совпадения!
И он едва не подавился от хохота. За его спиной Керби увидел тощего, долговязого типа, чья огненная шевелюра странно соседствовала с холодноватыми, белёсыми глазами.
— Значит, это тебя я заметил при въезде в город. Ты прятался от меня за загоном. То-то мне показалось, что я увидел что-то знакомое.
— Так ведь у нас тут создан комитет для торжественной встречи. — Гарфильд расставил ноги шире прежнего и схватился за бока. Очередной приступ веселья грозил сбить его с ног. — Но перед тем, как начать церемонию вручения тебе ключей от этого города, я всё-таки расскажу тебе, какое у меня дело в этом городе. Видишь этих мальчиков за моей спиной? — Он обвёл рукой группу из шести парней, чьи угрюмые, приплюснутые физиономии не оставляли сомнений относительно способа, каким они зарабатывали себе на хлеб. — Эти мальчики работают теперь на меня. Я их, понимаешь ли, нанял на работу. Они составят мне компанию на обратном пути в Техас, а с ними, возможно, ещё с десяток человек. И когда мы с ними отыщем милейшее семейство Керби… — И он снова захлебнулся в спазмах хохота, но в этом смехе куда меньше было веселья, чем злой и беспощадной, как свежеотточенная пила, ненависти.
Керби продолжал хранить молчание, но под бронзовыми покровами его лица стала проступать матовая белизна. Уже не первый десяток лет Керби и Гарфильды пребывали в состоянии кровной вражды. Представители обоих родов истребляли друг друга в низовьях Рио-Гранде: устраивали засады в подлесках, сходились в страшных кровавых бойнях на улицах техасских городков. Причина этой вражды была давно позабыта её участниками. Последние годы Керби стали одолевать своих заклятых врагов. И вот теперь Джон Керби столкнулся лицом к лицу с силой, которая в считанные секунды грозила стереть все следы упоминания о том, что он некогда существовал на этой земле. Ему хорошо был известен тот тип молодчиков, что стояли сейчас за спиной Джима Гарфильда, — гладиаторы питейных залов, два явных бандита, головорезы коровьей слободки, наёмные убийцы, направлявшие дула в сторону, заданную суммой денег. С помощью этих людей Джим Гарфильд решил подсократить род Керби, которые даже не подозревали об опасности. Джону Керби вдруг стало трудно дышать. Лоб покрылся холодной испариной.