Знает ли об этом Ракс? Или он тоже пребывает в неведении?
Кстати, насчет Галлиуса Ракса…
Попытки найти хоть что-то о бывшем адмирале флота подобны поискам драгоценного камня в ящике битого стекла, но, собственно, именно за этим она сюда и явилась. Вызвав дроида, она поручает ему задание.
— ПОСМОТРЮ, КАКИЕ ДАННЫЕ УДАСТСЯ ОТКОПАТЬ, — коротко кивнув, говорит дроид, и сервомоторы с гудением уносят его прочь.
«Откопать», — думает Рей. Лучше и не скажешь — особенно когда это говорит дроид.
Клик, клик, клик — сменяют друг друга страницы на устройстве чтения картриджей. Рей прокручивает бесконечный поток информации. Здесь, как и в архивах флота, практически нет никаких сведений о Раксе. Такое ощущение, будто она гоняется за тенью.
В итоге она начинает изучать досье тех, кто был с ним связан, — Юларена, Рансита, Скрида и самого Палпатина — личные данные, генеалогию, описи, все что под руку подворачивается. И так час за часом. У нее устали глаза, она чувствует себя одинокой и разбитой, а ее мрачные мысли сопровождаются лишь щелчками и скрежетом движущихся вокруг дроидов.
Рей встает. Поиск закончен.
Похоже, Ракса не существует.
Пытаться понять, кто он такой или кем он был, — все равно что пытаться схватить туман, который рассеивается в руке, одновременно скрывая все вокруг.
Пора уходить. Собрав свои записки, она сует их в сумку и вешает ее на плечо.
Внезапно почувствовав за спиной какое-то движение, она разворачивается, выхватывая бластер.
Это всего лишь дроид. Ну конечно — кто же еще? «Я слишком устала и зла», — думает она.
— ФОТОКРИСТАЛЛ, — гудит дроид, вытягивая телескопическую руку, в которой зажат маленький серый кристалл.
Они безвозвратно устарели, и Империя их больше не использует, но несколько десятилетий назад одноразовые фотокристаллы все еще были в ходу. Сейчас для архивирования визуальной и текстовой информации в Империи используются картриджи и инфокарты.
Рей уже собирается отдать кристалл обратно — что может значить одно-единственное изображение?
И все же… Все равно ведь устройство чтения под рукой. Сняв с плеча сумку и даже не садясь, она вставляет кристалл в гладкое углубление на столе и нажимает кнопку.
Перед ней возникает трехмерная картинка.
Похоже, это какой-то имперский ангар. На заднем плане стоит челнок типа «Лямбда». Сбоку голограммы — штурмовики в белой броне и пара императорских гвардейцев в алом.
Посередине — Вульф Юларен, Додд Рансит, Терринальд Скрид и еще трое: великий визирь Мас Амедда, император Палпатин и…
Какой-то мальчишка.
Или, скорее, подросток.
Парень похож на неотесанного деревенщину, на которого напялили плохо подогнанную имперскую форму. У него темные волосы, бледная кожа. Но в его взгляде чувствуется знакомое высокомерие — глаза его подобны черным дырам, поглощающим свет.
И еще одна деталь: ладонь мальчика выставлена вперед и на ней виднеется некая отметина. Татуировка?
Или клеймо?
Сама по себе эта голограмма никак не проясняет, кто такой Ракс. И все же она вселяет в Рей странную надежду — в процессе «раскопок» ей удалось найти довольно-таки любопытный артефакт. Если это действительно он, если это в самом деле Галлиус Ракс, то она вполне может разгадать тайну его личности. Теперь он зверь, которого она в состоянии убить.
Не в буквальном смысле, естественно. По крайней мере, она на это надеется.
Но что дальше? Конец нити в ее руках, но как ее разматывать? Четверо из запечатленных на голограмме мертвы — Палпатина больше нет, Юларен погиб на «Звезде Смерти», Рансит не пережил атаку повстанцев (хотя до Рей доходили слухи, будто Вейдер казнил его за измену), а Скрида убили пираты Кольца Иктари.
Остался только один.
«Пора нанести визит Масу Амедде», — решает Слоун.
Интерлюдия
Коронет, Кореллия
Эрно наблюдает за мальчишкой. Дурачок даже не догадывается, что за ним следят. Он взбирается по стене, словно паук под покровом ночи, затем прикладывает к бледному кирпичу трафарет, достает световую кисть и, несколько раз ее встряхнув, рисует картинку на стене участка ССБ — Службы спокойствия и безопасности.
Культовое изображение очень, очень плохого человека.
Может, даже не человека, а машины.
«ВЕЙДЕР ЖИВ» — написано под хорошо знакомым образом чудовища в шлеме.
Спустившись, мальчишка поворачивается и широко улыбается, надеясь, что проказа сойдет ему с рук. Но ему не везет.