Вера Николаевна даже завидовала мужу: чего лучше — жить ни о чем не думая, без забот, без хлопот… На ней одной все держится.
После смены Егор Сидорович зашел в поликлинику, поднялся на третий этаж в процедурный кабинет.
Вера Николаевна кипятила шприцы и никого пока не принимала. Только за ширмой лежал больной. Его присутствие выдавали тяжелые вздохи.
— Вот и я, Веруш, — объявил Егор Сидорович. — Что случилось?
— Погоди немного. Сядь, успеешь. — Вера Николаевна прошла за ширму и забрякала там банками.
— Интересное кино — банки ставят, а бюллетень не дают, — раздался из-за ширмы хрипатый голос.
— Меньше пива холодного пейте — ни бюллетень, ни банки не понадобятся, — отозвалась Вера Николаевна.
— На водку, что ли, перейти, от нее не простудишься, — пошутил голос.
— Можно и на водку: жена прокормит, — сурово отрезала Вера Николаевна и вышла из-за ширмы.
— Так что случилось? — не выдержал Егор Сидорович. По голосу жены, по тому, как она разговаривала с больным, он понял, что она всерьез озабочена.
Вера Николаевна не ответила, занялась своими инструментами.
Но как только больной вышел, она выглянула за дверь, сказала что-то больным и закрыла дверь на ключ.
— Жениться Виктор собирается, вот что.
— Да ну? — заулыбался Егор Сидорович, представив Виктора отчего-то сразу с младенцем на руках. — И на ком же?
— А вот прежде чем так по-дурацки улыбаться, ты бы и спросил — на ком?
— А на ком?
— В том-то и дело — на ком. На женщине старше его на десять лет, у которой еще вдобавок ребенок.
— Да-а-а, — только на это и хватило Егора Сидоровича.
— Что будем делать?
— А это у него серьезно?
— Откуда я знаю? Для него, конечно, кажется серьезно, раз думает жениться. Опутала его баба. Вырастили рохлю: пришла зубастая — и схватила.
— Ну уж… рохля, — попробовал вступиться Егор Сидорович.
— С нами — нет, на нас он может верхом кататься. А с другими… Нет у нас теперь, считай, сына. Еще позволит ли она ему с нами якшаться?
— Ты, что же, видела ее?
— Не видела и видеть не хочу. И жениться я ему не дам, так и запомните. Не позволю искалечить ему жизнь. Не для того его растила, уродовалась… Столько девушек кругом, так нет, нашел себе, дурак. Такой же, как ты, бесхарактерный. Ну ничего, посмотрим.
Егор Сидорович привычно отключился от ее голоса. Дома ли Виктор? Поговорить бы с ним, пока жена на работе. Все-таки интересно, что ему так приспичило жениться.
— Ты, может, скажешь что-нибудь? — оторвала его от дум Вера Николаевна.
— А что говорить, когда мы ее даже не видели?
— А тебе обязательно видеть, чтобы понять, что это авантюристка? Тридцать три года — и безусый мальчишка!
— Тридцать три года — самый сок, — ляпнул Егор Сидорович.
Вера Николаевна опешила.
— Ты в уме? Или выпил? — она невольно обернулась на ширму, где только что лежал веселый больной.
— Ну вырвалось, что такого. При чем тут сразу — выпил…
— «Самый сок», — не унималась Вера Николаевна. — Если сейчас и самый сок, то что будет через пятнадцать-двадцать лет?
— Двадцать лет — мало? — опять понесло Егора Сидоровича.
Вера Николаевна готова была истерзать его глазами. Очумел он сегодня, что ли?
— Уходи, а то мне… уйди лучше, — она даже сложила на груди умоляющим жестом руки. Точь-в-точь индианка. Не хватает на лоб пятнышка.
Егор Сидорович встал и, ни слова не говоря, вышел.
Вера Николаевна открыла форточку, стала жадно глотать воздух. Вот оно! Еще не видели этой особы, а уже ссоры из-за нее. С сыном, с мужем…
А Егор Сидорович шел бульваром, и странное чувство владело им. Впервые за долгие годы он не поддакнул жене, наоборот — возразил, хоть и получилось это невольно.
Он не считал жену умнее себя, просто, чтоб не вступать в бесполезные, как он издавна убедился, разговоры, а то и споры, часто даже и не вникал в то, что она говорила, молча кивал головой и время от времени мычал, что означало согласие.
Жена была хорошей хозяйкой, исправно вела дом: обед вовремя и вкусно приготовлен, в доме ни пылинки, ни соринки, полы блестят — ходи босиком, белье чистое, накрахмаленное. После баньки да в хрустящую постель — особенно если перед этим кружечку пивка! — блаженство, как наново родился.
Он не знал, что такое ходить по магазинам, не то что другие мужики — вечно с котомками. Вообще жена не подпускала его к «бабским» делам, ничем не утруждала. Так большая ли это плата с его стороны — не соваться в ее дела, позволять ей все делать так, как она того хочет? Тем более что она действительно лучше его знает, что надо для дома и для него самого.