Лиде стало совсем весело. Это о ком он поет? У Лиды тоже голубые глаза. Вот сопляк! Надо бы чем-нибудь ему ответить. Но тут гармонь всхлипнула и замолчала.
— Перекур! — радостно загомонили мальчишки.
Толпясь, парни посыпали из избы. Девушки обмахивались платочками.
Зойка села на скамью у печи, достала из кармана пудру в бумажном пакетике и без зеркала, наугад, стала пудриться.
— Черти! Коптит лампа-то, — раздался с печи сердитый старушечий голос.
Зойка охнула, вздрогнула, и облачко пудры поплыло по избе.
— Чтоб тебе провалиться, надо же, как испугала, старая.
На свет выглянуло сухое остроносое лицо:
— Это кто ж такая пужливая?
— Будешь пужливая: я думала, ты давно померла.
— Тебя не спросилась, когда помереть.
— Пора бы.
— А ты не указывай, девка. Надо будет — помру.
— Давай-давай. А то пугает тут, — и принялась пудриться.
Лиду удивлял этот разговор, не поймешь — веселый или злой. Ну и Зойка! Это про таких, как она, говорят — языком зарежет.
Изба опять стала наполняться.
К Лиде подсел незнакомый парень и, обжигая глазами, сказал:
— Мальчишку к вам в больницу повезли.
— Какого, зачем? — испугалась Лида.
— Петьку Исакова. Самовар на себя опрокинул.
— Ой, а как же, там ведь никого нет!
— А докторша?
— Нету ее, в районе она.
Лида растерянно стала рыться на лавке, отыскивая свое пальто.
— Хочешь, провожу?
Лида отмахнулась: от парня пахло вином.
— А чего ж по телефону не позвонили? — недоверчиво спросила она.
— Так только что повезли.
«Врет», — подумала Лида. И тут же: «А вдруг правда?»
Выстраивались пары для кадрили. Лида подозвала Зойку, стоявшую с чубатым парнем.
— Чего еще? — недовольно спросила Зойка.
— Пойдем, Зой, в больницу мальчишку повезли с ожогом.
— Вот еще, а Пелагея на что? Смажет чем ни на есть.
— Ничего она не смажет. Пойдем, а? Скорее надо.
— Да подожди, Аркашка обещал заехать, довезет.
— Когда он еще заедет. Нет, я пойду, — сказала Лида, надеясь, что Зойка хоть и обругает ее, но одну не отпустит. Но Зойка равнодушно махнула рукой:
— Иди, если не терпится.
Лида секунду постояла на крыльце. За дверью заиграла вступление гармонь. Зойки не было. Ждать — только время терять.
Она торопливо зашагала по укатанной дороге. Как быстро дошли сюда, и какой длинной кажется она сейчас. Конечно, на лошади было бы быстрее. Мальчишку, если этот парень не обманул, уже, наверное, привезли. Ожог — это очень больно, очень. Что он обварил себе? Живот? Пах? Ноги? Это же адская боль, Лида знает, больнее ничего нет.
Она однажды облила себе руку кипящим жиром. Давно, еще дома. Чуть с ума не сошла от боли. Не знала, что делать, потом додумалась — сунула руку под кран. От холодной воды стало сразу легче, боль почти исчезла. Так и легла спать, сунув руку в таз с водой, подлив туда марганцовки. А ведь мальчишка если живот обварил — не сунешь же его в воду. И озноб при большом ожоге. Дрожмя дрожат. Ему бы чаю горячего, ожог обработать спиртом… Сколько ему лет? Ничего не спросила. Если ожог пятьдесят процентов всей кожи, это… Ой нет, не должно быть. Это же самовар, не огонь. Может, только ноги. А если он в валенках был? Или в шерстяных носках? Тогда еще хуже: пар внутри, носки приварились… Нет, нет, он, наверное, подошел к самовару — самовар же на полу стоит — и только ступни залил… А если на столе? Надо сразу ему укол обезболивающий, потом спиртом. Чаю, грелки.
Сколько она идет? Полчаса идет? Дорога уже через поле. Луна прозрачная, холодная, не поверишь, что всходила как солнце. Снег под ногами сухой и хрустит, как толченое стекло.
До чего же жарко! Была бы бегуном, уже к больнице бы подбегала. А так… Или на лыжах бы. Надо научиться ходить на лыжах. Не то что в школе — для галочки, а всерьез… Ночью пешком — чего хорошего. Зойка бы одна ни за что не пошла. А ничего страшного. Страшно, если бы опасность какая… Волки, например.
Осенью говорили, что пастух волка видел. Ошибся, наверное, их давно всех перестреляли с самолета. И здесь, и в других местах.
Если так… приблудный какой…
Лида оглянулась. Хорошо, что луна. Если что подозрительное — она побежит.
Глупости. Самое главное, не надо думать об этом, страх нагонять на себя. А если что… в книжке какой-то читала, что мальчишка убегал от волков и то рукавицы им кидал, то валенки, то полушубок. Они дураки, они не сразу поймут, что это такое, — бросятся нюхать, пробовать, а она за это время далеко убежит… В случае опасности у человека сила необыкновенная появляется. В селе пожар был, так одна женщина сундук со второго этажа вытащила, потом четверо мужиков поднять не могли…