Хулус едва заметно кивнул:
— Через полчаса вернутся рабы и я объявлю, что Экалана отныне твоя жена. Обо всём остальном я говорить не стану, но ты можешь уже сегодня переспать с ней. Ладно, посмотрим что из этого выйдет.
Вскоре Хулус обвенчал нас у фонтана и сказал всем рабам, что сегодня их накормят до отвала. На крышах зажгли даже не факелы, а здоровенные бронзовые светильники и в наступающих сумерках рабы стали выносить на веранду из комнат длинные столы и табуретки и лишь мы с Экаланой вынесли свой небольшой столик и приставили к остальным, составленным в ряд. Девушка уже успела познать, что такое ласки землянина, но до самого главного дело у нас пока что не дошло, но и этого вполне хватило, чтобы она тесно прижималась ко мне. Снизу поднялись «официанты» с большими носилками, на которых лежали хлеб, мясо, овощи и фрукта, а также были принесены котлы с мясной похлёбкой. Она была со свининой, но помимо неё была ещё и подана говядина. Нас обслуживали отдельно и мне специально принесли отварную говядину от разных частей туши.
Вообще-то я и без того уже догадался глядя на бычков, похожих на скаковых лошадей, что говядина тут излишне постная. Что же, тем лучше. Это позволяло мне заняться завтра сельскохозяйственным ликбезом. Увидев отварную говядину, рабы действительно не слишком ей обрадовались, она была вкусная, но жесткая. Зато когда на столы стали выставлять кружки с пивом, сразу же повеселели. Большую часть продуктов со стола я сразу же утащил в нашу с Экаланой комнату, а после ужина попросил её привести родителей. Отец девушки оказался уже знакомым мне медником, его звали Теолад, а мать, Нерсия, работала в амбаре и ворочала мешки с зерном наравне с мужиками. Труд, конечно, каторжный. Помимо Ланы у них было ещё трое мальчиков и старшему из них должно было скоро исполниться шестнадцать лет, после чего его тут же продали бы, но теперь вся семья ценой временного замужества их дочери обретала свободу, но они ведь были рабами и потому не знали свободы, хотя и стремились к ней, а я хотел сделать их жизнь безбедной.
Медник это не та профессия, которая позволит Теоладу хотя бы просто прокормить семью. Поэтому велев всему семейству сесть на лежанке, мы с Ланой сели напротив и я строгим голосом спросил:
— Тео, ты хочешь, чтобы твоя семья никогда не бедствовала?
Рослый мужчина лет под сорок закивал и выпали:
— Да, я только этого и хочу, Валент. — помедлив он добавил — я ведь сын свободного гражданина империи.
— Тогда слушайте меня внимательно, дорогие мои временные родственнички. Ровно через четыре месяца ваша дочь станет свободной гражданкой империи, получит от Нира земельный надел и дом, а от меня небольшой, но очень доходный бизнес. Какой именно, я ещё подумаю. Тео, я обратил внимание, что ты обменял пиво своих мальчиков на яблоки, ещё одну кружку отдал за два куска мяса, а сам пил и одной вместе с Нерси. Это хорошо. Уже завтра вы все будете свободными людьми и переедете в деревню, которую я ещё не видел, но краем уха слышал, что дома в ней хорошие, только до своего поля идти далеко. Вместо того, чтобы селиться в деревне, Тео, вы поселитесь рядом со скотным двором. Он у Нира громадный, так что место там найдётся. От земельного надела ты откажешься и скажешь хозяину, что не станешь ковыряться в земле, которая в его хозяйстве в большой цене, и займёшься совсем другим делом, станешь откармливать бычков для получения мяса особого сорта, такого, за который император станет платить бешенные деньги. Попробовав ваше говядину, которую я приказал подать к столу специально, чтобы никто ничего не заподозрил, мне сразу стало ясно, что она никуда не годится. Так что ты на откорме бычков будешь очень хорошо зарабатывать, а теперь у меня вопрос к тебе, Нерси. Скажи мне, много ли ржи и пшеницы выращивают колоны?