Глава 10 Конец Рабского двора
Бойня двое суток работала днём и ночью. Нир решил пойти ва-банк. Он собрал в округе все фургоны-морозильники, тридцать две транспортные единицы, шесть загрузил молодыми и зрелыми сырами, остальные эртуаланской и императорской мраморной говядиной, в каждый фургон впрягли по три пары самых резвых жеребцов и обоз помчался в столицу Кеофийской империи, в город Тинадтикар, в сопровождении сотни конных лучников и конного отряда дворян. В столицу также отправилась Кассама, Лагеус с женой и двумя дочерьми, сыновей у него не было, а также моя бывшая жена вместе со своим женихом Элиардом Декан Коросом. Он был дворянином и для того, чтобы жениться на Лане, должен был получить разрешение от императора. Поехал в столицу и Хулус Ларон Торвис, главный строитель ферм, чтобы получить там дворянский патент, но уже не из рук императора, для этого существовал секретариат.
Перед выездом старина Хул носился по окрестностям, как голодный волк, собирал народ, но большая стройка в поместье Эртуалан должна была начаться только после их возвращения. Откладывалась также моя женитьба на Миломене Кагерарис, но я каждый день брал с собой её отца Илура, мать Зейлу и трёх сестричек Лину, Эту и Фанию на Скалистое пастбище, где они тишком занимались заготовкой побегов миртуса — редийского красного вереска, который считался самым страшным врагом земледельцев. Его корневая система была просто огромной и покрывала собой практически всё Скалистое пастбище. Козы его не столько съедали, сколько вытаптывали, но побеги этого растения, цветущего постоянно, с ранней весны до начала зимы, вырастали за три дня. Вооружившись садовыми ножницами, Кагерарисы, не забывая играться с козочками, которые после того, как я избавил их путём окуривания сернистым дымом от паразитов, сделались втрое веселее и давали молока в полтора раза больше, стригли миртус.
Собранный «урожай» побегов миртуса они укладывали в холщовые мешочки и сносили в фургон, чтобы вечером развесить веники в сухом, хорошо проветриваемом, деревянном амбаре на жердях. Амбар был постоянно заперт на замок и Хулус так застращал всех самых любопытных колонов Нира, что тем обходили его десятой стороной. Ещё бы, ведь речь тут шла о драгоценном розовом сыре. Экстракт миртуса нужен был мне не только для приготовления главного компонента корма, но и для других целей. Похоже, что с его помощью я также мог получить ещё и розовое сало. На самом краю поместья Эртуалан находилось большое, мелководное, воды по колено, озеро, сплошь заросшее сладким, но не сахарным тростником, который тоже было ещё то растение. Он рос даже зимой, в самые «лютые», минус пятнадцать градусов по Цельсию, морозы.
Получить из него сахар было невозможно, сам не знаю почему, но зато его толстые, в три сантиметра, стебли, прекрасно силосовались, но их для этого нужно было сначала плющить, а затем рубить на куски длиной в пять, семь сантиметров. Для этого редийцы и без меня соорудили весьма остроумный агрегат с вальцами и режущим барабаном с выгнутыми ножами. Силосные ямы в поместье были капитальные, с бортами и днищем из дуба, но стоять рядом из-за ядрёного духа, было весьма затруднительно. Лично я выдерживал этот запах спокойно, а вот у Хула уже через пять минут начинали слезиться глаза. Козы трескали силос, в который я добавлял экстракт миртуса, за милую душу. Ели силос и все остальные животные и даже лошади. Но самое удивительное растение был конечно миртус, и я даже дал бутыль с его спиртовым сиропом, без спирта сироп быстро кристаллизовался, лекарю, выпив при нём грамм сто, чтобы он испытал его в качестве лекарства при самых разных заболеваниях.
В общем все десять дней, что Нир отсутствовал, мне было чем заняться. В числе прочего я узнал от Ортана, который несколько лет бродяжничал, сбежав из армии императора, как попал в поместье. В нескольких километрах от того места, где я выбрался на берег, горная и бурная река Имрис, протиснувшись между двух стенок каньона вырывается на равнину и поворачивает направо и в него впадает река Лагартия, вдоль берега которой тянется Длинная дорога в столицу. Через каньон переброшен мост императора Сальвуса, который возвышается над рекой на сотню с лишним метров, а потому заметить меня с него в ревущей реке было невозможно. Если бы я не вылез на берег, то через десять километров доплыл бы до города Имригара, а ещё через семьдесят до Альтариза с его Новым, платным мостом. Лагартия и равнинный Имрис судоходные реки и мне ещё повезло, что я не попался на глаза речникам. Тем меня просто проткнули бы острогой.