Левее, у входа появились люди, грязные как черти, они весело отряхивались, о чем-то переговаривались, приводили в порядок свое оружие. Больше всего он были похожи на рудокопов — или чертей, поднявшихся из ада. У всех, кстати, тоже SCAR, оружие, которое используют только морпехи и спецназ.
— Что это?
— Пробиваем путь эвакуации. Мы решили уходить в тоннели метро, как здесь все закончим. Я послал группу проверить маршрут. Обидно будет, если британцам удастся захлопнуть здешнюю мышеловку.
— Они еще не затоплены?!
— Нет, сэр…
Гнусавый, типично британский выговор бритвой резанул по нервам…
— Черт, это же…
Полковник рассмеялся
— Спокойно, это наш человек. Я тоже раньше нервничал. С некоторых пор британский акцент у многих вызывает раздражение…
— Кто он?
— Британец из гражданских. Но подготовленный, лучше многих моих ребят работает. Да спокойно, G2[1] его проверила. Он своих соотечественников больше нашего недолюбливает. И здесь в стране уже давно…
Что-то в одном из отряхивающихся из грязи бойцов показалось мне знакомым, какое то неуловимое ощущение, что я его где то видел…
— Прошу извинить сэр…
Незаметно перещелкнув предохранитель на винтовке в боевое положение, я направился к "рудокопам".
— Джентльмены…
Один из "рудокопов" недоуменно взглянул на меня.
— Черт… Кросс?
Черный, прорезиненный костюм, измазанное грязью лицо, прядь светлых волос, выбившихся из под черной, вязаной шапочки. Знакомые глаза — человека этого я не видел больше десяти лет.
— Грей?
Как это все начиналось? Сложно сказать, откуда все это пошло. Не с Бразилии и не с Мексики, это точно. Наверное, это пошло еще с глубины веков, с тех самых времен, когда Великобритания завоевывала господство над миром, используя для этого совсем не джентльменские методы. Великобритании с военной точки зрения была одновременно и уязвима — и неуязвима. Уязвимость ее заключалась в том что будучи островом и островом небольших размеров, Великобритания критически зависела от системы морских коммуникаций. Победить ее было просто — прервав торговлю и блокировав остров с моря. В этом же заключалась ее неуязвимость — она не имела сухопутных границ ни с одним государством, поэтому армию она могла держать небольшую, в основном колониальную, а все силы направить на развитие и укрепление флота. Флот же должен был не допустить морского десанта в метрополию. Однако, этого для господства было мало — и британцы первыми в мире овладели искусством "войны без войны", войны диверсий, террора, провокаций.
Революция… Новое средство войны, Британия первая переболела революционной лихорадкой, залила кровью царственных особ площади, впала в безумие гражданской войны. Но переболела, монарх вновь взошел на трон, хоть и не с такими правами как прежде. Переболев, британцы приобрели иммунитет к заразе — и одновременно стали щедро рассыпать революцию по земле подобно чумным вшам, сокрушая врагов своих. Первой пала монархическая Франция…
Двадцатый век привнес в военное искусство новое понятие — стратегический тупик. Война как средство решения территориальных и прочих претензий стала невозможной по причине появления у ведущих мировых держав нового, чудовищного по своей разрушительной силе оружия — ядерного. Любая серьезная война между мировыми державами грозила закончиться ядерным кошмаром взаимоуничтожения, столицы Империй были под постоянным прицелом и люди принимающие решения, знали об этом. Но стратегический тупик не снял стоящие геополитические проблемы — наоборот, не решаемые десятилетиями, они копились и углублялись. Лишенная части своих колоний Великобритания не могла смириться с этим. Оставшиеся у нее колонии эксплуатировались варварски — но в них не было главного. Не было черной крови — нефти, истинной крови империй. Основные же месторождения нефти были у Российской Империи, стратегического и извечного противника Великобритании, торговать нефтью задешево Россия не хотела. Не хотела она и расторгать вассальные договоры, которыми она опутала половину Ближнего востока, вторая же половина и вовсе входила в ее состав. Нерешаемая проблема была как вулкан с заткнутой пробкой, изредка прорывающийся выбросами лавы. Бейрут, Багдад, Тегеран — список можно продолжать.
Новый Император, Николай Третий не оправдал надежды тех, кто считал что по восшествии на престол он станет проводить более мягкую политику, учитывающую не только российские интересы, но и интересы других геополитических игроков. Политика Российской Империи стала ощутимо жестче. Строились и спускались на воду новые корабли, реформировалась и снабжалась новыми видами вооружения армия, особенно усиливались части морского и воздушного десанта, части вторжения, что не могло не настораживать. Решенная проблема с Тегераном и Варшавой (Николай Третий, помимо титула Императора Российского получил титулы Царя Польского и Шахиншаха Персидского, впервые в новейшей истории) значительно усилила геополитические позиции России и подтвердила самые худшие опасения скептиков. "Поднятый единожды, русский флаг не может быть спущен" — такими были слова Николая Третьего на коронации. Началась игра там, где Россия ее никогда не вела. Североамериканские соединенные штаты, исконная британская площадка для манипуляций стали новой ареной битвы. Императрица-американка по происхождению и наследник престола, бойко поздравляющий североамериканцев по интернету с днем Благодарения, посещающий школу при посольстве САСШ в Санкт Петербурге стали новым оружием этой тайной войны. Британия такому оружию пока ничего противопоставить не могла.