Кейт легонько постучалась в комнату Марша. Ей было стыдно за свою вспышку и хотелось убедиться, что все в порядке.
– Кейт? Это ты? – спросил Марш, открывая дверь.
– Да, – удивленно ответила она.
На мгновение ей показалось, будто к нему вернулось зрение. Марш смотрел прямо на нее, и у нее сердце зашлось от испуга.
На нем был махровый банный халат, а его волосы казались влажными и растрепанными.
– Сколько времени? – вопрос Марша прервал неловкое молчание.
– Половина восьмого.
– Сабрина спит?
– Да, я только что…
– Хорошо. Входи. Нам нужно поговорить. – Его голос был очень серьезным, и у Кейт душа ушла в пятки. Неужели он собирается ее уволить?
Марш шагнул назад, затем повернулся и, на глазах у приятно изумленной медсестры, уверенно направился к креслу.
Кейт последовала за ним, вдыхая лимонный аромат мыла и шампуня. Внезапно до нее дошло, что Марш только что принял душ, и, скорее всего, под этим винно-красным халатом на нем ничего нет.
Девушка судорожно сглотнула, ощутив нарастающее возбуждение. Она попыталась представить, каково было бы обнять его обнаженное тело, и от этих чувственных образов ее бросило в жар.
Глубоко вздохнув, она выругала себя за эти грязные мысли. Неужели после всех этих лет она не способна контролировать свою тягу к Маршу? Тем более после всех обид, которые он причинил ей и Сабрине?
– Я принял решение. – Марш сразу же перешел к делу.
– Вижу, – ответила Кейт, стараясь сохранить веселый тон, чтобы он не догадался об охватившем ее чувстве разочарования.
– Я обдумал твои слова. И ты совершенно права. Мне действительно пора прекращать жалеть себя и начать заботиться о собственной дочери. – Его голос был виноватым. – Я вернулся домой в Кинсайд, чтобы мы с Сабриной могли начать новую жизнь. Надеюсь, еще не слишком поздно… – он умолк.
У Кейт сдавило сердце.
– Никогда не поздно. Я знаю, что Сабрина нервничает и немного боится, но у детей есть потрясающая способность восстанавливаться после любых потрясений. Нужно только, чтобы они чувствовали себя любимыми и нужными кому-то.
Марш слегка нахмурился.
– Сдается мне, Кейт, ты знаешь это из собственного опыта. Правда?
Она похолодела.
– Почему ты спрашиваешь?
– Что-то такое прозвучало в твоем голосе. У тебя было тяжелое детство?
Его тон был таким сочувствующим, что на мгновение у Кейт возникло желание ответить «да». Но она до сих пор стыдилась своего отца-алкоголика, и этот стыд мучил ее, словно незаживающая рана.
– Мое детство тебя не касается, – огрызнулась девушка, отчаянно желая сменить тему.
–Прости. Я не хотел совать нос в чужие дела. Ты совершенно права. – Марш помолчал. – Это уже начинает надоедать… то, что ты всегда права, – шутливо добавил он.
– Ты всего лишь подтвердил старую поговорку о том, что врачи – худшие пациенты. Тем более, это ведь так тяжело – неожиданно ослепнуть.
– Да уж, нелегко. – Марш вздохнул и провел рукой по влажным волосам, затем небрежно поправил разъехавшиеся полы халата, но Кейт успела заметить полоску кожи на его покрытой темными волосами груди.
Ее окатила жаркая волна возбуждения.
– Где твоя повязка? – спросила Кейт, желая отвлечься. – Рука уже не так беспокоит?
– Да. К счастью, это легкое растяжение. – Марш умолк, повернулся к комоду, нащупал ручку и выдвинул верхний ящик. – Лучше уж я оденусь. У меня остался хоть какой-нибудь шанс получить свой обед?
– Конечно, – с готовностью заверила его Кейт. Нетронутую порцию она убрала в холодильник. – Я принесу поднос…
– Вообще-то я подумывал о том, чтобы спуститься, – сказал он. – Конечно, если ты поможешь.
– С удовольствием, – согласилась медсестра, даже не пытаясь скрыть улыбку.
– Может, зайдешь минут через десять? – предложил Марш.
– Спасибо, было очень вкусно, – сказал Марш, разделавшись с куском яблочного пирога. Как хорошо снова выйти из комнаты. Он и сам не представлял, как ему уже надоело сидеть взаперти.
Маршу удалось спуститься на первый этаж без особых проблем, но благодарить за это следовало Кейт. Она предупреждала его о препятствиях на пути, и ее дельные замечания вселяли в него уверенность.
– Хочешь посидеть снаружи? Вечер такой замечательный.