Сообщить родителям, что выжил, не было никакой возможности, а что касается того ужаса в сарае, Марсель знал, что никогда не расскажет об этом никому. Каждую ночь он просыпался с криком, в холодном поту: ему снился пожар и смерть в огне. Иногда в этих снах спичку зажигал он сам, и тогда Марсель лежал, трясясь от ужаса и глядя в темноту, боясь заснуть и снова увидеть кошмар. Он понятия не имел, уцелел ли Дюран, придумавший тот адский план. Лучше бы нет, но Марсель почти не сомневался, что этот жестокий и черствый выродок сумел выбраться живым, ведь он прекрасно сознавал, что задумал, и знал, что из сарая есть другой выход. Если еще раз придется с ним встретиться, Марсель дал себе обет: убить Дюрана, отомстить за погубленных товарищей.
На зиму Марсель нашел себе работу в пивоварне, а когда в январе осаду сняли, он остался на этой работе до весны, пока не согрелась земля и не появилась на деревьях молодая зелень. Слухи о Национальной гвардии, не подчиняющейся правительству, дошли и до сельской местности. С немцами был подписан унизительный мир, и город сильно бурлил. Тогда, и только тогда Марседь вернулся в Париж, готовый поднять оружие против тех, кто послал его и тысячи таких, как он, на прусские пушки; против генералов, чья бездарность и бестолковость привели к серии унизительных поражений и истреблению французской армии.
Пройдя через ворота Ла-Виллет, Марсель решил, что возвращаться домой смысла нет. Появись он там сейчас, его очень быстро заберут во французскую армию и бросят на подавление возникшего в столице восстания, а это шло вразрез с его собственными намерениями. Он рассчитывал примкнуть к восставшим — ни за что на свете Марсель не стал бы снова драться за правительство. Нет, он будет биться в рядах восставших частей Национальной гвардии, защищая захваченную ими власть. Интересно, уцелел ли в войне Жорж? В ходе сражений им довелось повстречаться однажды ночью, примерно за неделю до Седана. Времени хватило лишь на быстрый обмен новостями и на рукопожатие, после которого братья расстались, не зная, увидятся ли снова.
Марсель решил подняться на Монмартр, где, как он слышал, закрепилась Национальная гвардия и он мог бы записаться рядовым в пехоту. Однако по дороге на холм, возле кладбища, попал в водоворот бурной толпы. Сотни людей куда-то бежали, толкаясь и скандируя лозунги «Да здравствует республика!» и «Смерть предателям!».
Марсель ухватил за руку пробегавшую мимо молодую женщину, выкрикивающую ругательства.
— Скажите, что тут творится? — спросил он. — Что, черт возьми, происходит?!
— Они хотели украсть нашу пушку! — проорала она. — И мы их расстреляли! Двух генералов! Да здравствует республика! — Вырвав руку, девушка растворилась в толпе.
Двух генералов!
Охваченный ликованием, Марсель не стал сопротивляться напору заведенной толпы и понесся вниз вместе со всеми.
И вот тогда он увидел отца. Эмиля тоже уносило толпой, но в ее радостном безумии он участия не принимал. Он был очень испуган, лицо посерело от страха. Марсель отступил в толпу, не желая показываться отцу, хотя вряд ли Эмиль узнал бы младшего сына, даже столкнувшись с ним лицом к лицу. Симпатичный парень со смеющимися глазами, которого Эмиль видел меньше года назад, исчез. Его сменил злой и желчный молодой человек, исхудавший, заросший, с суровым лицом и жестоким взглядом, пришедший мстить за зверства, которых человек даже видеть не должен.
«Какого черта отец тут делает, как попал в этот людской клубок? — подумал Марсель. — Почему он вообще в Париже? Ведь вместе с мамой и детьми ему следовало быть в безопасном Сент-Этьене! Не мог отец их не вывезти, как только начались бои».
Несколько секунд — и Эмиль Сен-Клер исчез из виду, затерялся в гуще людей, и Марсель подумал, уж не обознался ли он. Наверняка его обмануло зрение, просто очень похожие лицо и фигура.
Сержант на командном пункте Монмартра зачислил Марселя без проволочек. Все больше и больше солдат, дезертировав из правительственной армии, вступало во взбунтовавшиеся части Национальной гвардии, и Марсель был одним из них. Никто из родных и знакомых не знал о его возвращении, он точно растворился в городском хаосе на самом острие кровавой гражданской войны.