— Теперь подпиши свое имя, — велел он.
Элен послушно выполнила и это требование. Похититель взял листок и сложил его.
— Напиши папашино имя тут, с наружной стороны.
Как только она это сделала, он заорал:
— Франсина! Сюда!
В ответ на его призыв появилась та оборванка.
— Мальчишку ко мне пришли, — приказал он.
Она обернулась, позвала, и через несколько секунд в комнату бочком протиснулся Жанно.
— Ты, пацан, отнесешь письмо ее папаше. — Кивком головы бандит показал на Элен. — И скажи, чтобы не копался, если хочет получить дочку обратно.
Когда Жанно брал письмо, Элен встретилась с ним взглядом. Хотела что-то сказать, но он состроил такую выразительную гримасу, что слова замерли в горле.
— Хорошо, Гастон, — кивнул Жанно и быстро скрылся.
Тут же в комнату вошла Франсина и, подойдя к печке, стала ворошить дрова, чтобы оживить огонь.
— А ты пошла вон! — рявкнул на нее Гастон. — И не приходи, пока не позову.
— Но, Гастон… — заскулила она.
— Вон! — Он замахнулся кулаком, и Франсина, уклонившись от ожидаемого удара, выронила кочергу и бросилась прочь из комнаты.
— Так-то лучше, — осклабился Гастон и запер за ней дверь. — Не надо, чтобы нам мешали.
Глава четырнадцатая
Элен будто всю измолотили. Она снова оказалась в погребе, замерзшая и испуганная куда сильнее, чем прежде. Этот человек, Гастон, задал ей несколько вопросов, а когда она ответила на них, как могла, вдруг сел на просевшую кушетку и притянул Элен к себе. Руками ухватив ее за шею, стал вертеть ей голову и так, и этак, поднимая большими пальцами подбородок, потом стал водить руками по ее худым плечам и поперек груди. Элен это не понравилось, она попыталась отодвинуться, но он как тисками сдавил ей горло одной рукой, а другой продолжал щупать, да так больно, что она вскрикнула. И тут же заработала тяжелую пощечину, от которой треснула губа.
— Заткнись, сучка, а то хуже будет! — пригрозил он.
Элен почувствовала кровь во рту и попыталась потрогать распухшую губу и саднящую щеку, но Гастон не дал ей этого сделать, а притянул на диван рядом с собой.
— А теперь давай позабавимся, — выдохнул он. — Будешь вести себя смирно — больно не будет.
Он крепко схватил Элен за руку и прижал ее ладонь к своим штанам, а другой рукой так сдавил девочке горло, что она еле дышала.
— Три! — приказал мужчина хриплым от возбуждения голосом. — Да посильнее.
Элен почувствовала у него в штанах какую-то непонятную твердую выпуклость и отдернула руку, испугавшись. И тут Гастон, не отпуская горла, пересадил ее на себя. Всунув руку ей между ног, он стал двигать Элен по себе вверх и вниз, вверх и вниз, дыша тяжело и отрывисто, а потом вдруг застонал и столкнул ее прочь, так что она упала на пол.
Гастон был разочарован: все произошло слишком быстро, и он не получил ожидаемого удовольствия. «Ладно, — думал он, глядя на всхлипывающую Элен, — завтра будет послушнее».
Мысль об ужасе перед ним, который она испытывает, а также страх в ее глазах стали его снова заводить. Но все же он подождет. Это предвкушение, это нарастающее возбуждение — часть забавы. Она, зная, что он собирается с ней сделать, постарается его ублажить, облегчить свою боль. В следующий раз он положит ее руку на свою голую кожу, потом его руки пройдутся по ее голой коже, ощупывая и исследуя перед тем, как он ее возьмет. Спешить тут не надо; каждый раз добавлять по чуть-чуть, пока наконец эта девчонка не будет принадлежать ему полностью.
Гастон глядел на трясущееся на полу детское тело и усмехался. Он может подождать.
Оставив ее валяться, он распахнул дверь и гаркнул:
— Франсина! Ты где, шлюха?!
Франсина явилась. На ее лице застыла маска ненависти.
— Ну, доволен? — злобно спросила она.
Гастон осклабился:
— На время! А теперь тащи девку вниз. Дам ей время подумать про следующий раз.
Франсина схватила Элен за руку и вздернула на ноги.
— Двигайся! — рявкнула она, а потом, от души дернув девочку за волосы, приказала: — Вниз давай!
Когда подвальная дверь со стуком захлопнулась, Элен свернулась клубочком в углу и заплакала. Она не знала, чего хотел от нее этот страшный мужик, понимала только, что он не отстанет и снова будет делать ей больно.
Немного успокоившись и перестав всхлипывать, Элен припомнила вопросы, которые задавал ей Гастон:
«Как тебя зовут?»