Вернувшаяся из туалета Аннетта переполошилась: куда делось одеяло? Шепоты, смешки, и вдруг — тишина: в спальню вошла сестра Маргарита. Оглядев комнату, она увидела, что Аннетта сидит на своей кровати в ночной рубашке, но одеяла у нее нет. У остальных, в том числе у новенькой, одеяла есть. Сестра Маргарита вспомнила, что не выдала той одеяло, как обещала, значит, девочка, взяв свою судьбу в собственные руки, украла одеяло у Аннетты. Надо было бы ей за это как следует всыпать, но сестра Маргарита не могла рисковать. Если в спальне в столь поздний час разгорится скандал, мать-настоятельница сочтет ее виноватой не меньше, чем девчонку. Что с новенькой хлопот не оберешься, сестре Маргарите стало ясно еще тогда, когда она забирала девчонку из кабинета настоятельницы. По дерзким глазам определила. Смирения в этих глазах не было и в помине.
«Потворствовать ей нельзя, — подумала она, посылая Аннетту в кладовую за новым одеялом. — Нужно контролировать новенькую построже, иначе она нас всех подведет».
Когда Элен уже почти засыпала, она вдруг почувствовала, что кто-то сел на край ее кровати. Вглядевшись в темноту, она увидела бледное лицо девочки, стащившей хлеб.
— Ты мое одеяло украла! — шепнула Аннетта.
— А ты мой хлеб! — огрызнулась Элен.
Послышался приглушенный смех:
— Ага, но ты его обратно не получила, а одеяло мне дали новое! Так что победа моя. — Она наклонилась и, почти касаясь уха Элен, тихонько произнесла: — Ты поосторожней, новенькая, а то по-настоящему попадешь в беду. Понимаешь?
Элен не понимала, но можно было предположить.
Аннетта ушла, и в спальне слышались лишь посапывание и похрапывание тридцати девочек. Однако с Элен сон слетел, и мысли в голове кипели. Сколько же ей придется оставаться в этом жутком месте?
В горле стал собираться комок, слезы наворачивались на глаза, но Элен твердо решила не плакать. Пользы от этого не будет, а про нее скажут, что она плакса. Нет, плакать она не будет, а лучше всю свою энергию направит на поиски пути к бегству из этой тюрьмы. Если Жанно, Поль и Мартышка могут прожить на улицах, то она тоже сможет. А потом обязательно найдет дорогу домой, спрячется там и дождется маму и папу.
Следующее утро началось с молитвы в часовне, потом всем детям было выдано задание. Элен послали в прачечную.
Там было жарко, парно, на больших каменных плитах кипели огромные медные чаны с грязным бельем. Младшие девочки поддерживали огонь, подкладывая сухие дрова, чтобы жар не спадал. Девочки постарше, возраста Элен, длинными палками шевелили белье в этих чанах, переворачивая его в мыльной воде. Элен тоже получила такой шест, и Аннетта ей рассказала, что делать.
— Близко не подходи, — предупредила Аннетта. — А то кипятком плеснет.
Элен была очень осторожна. У нее только-только начали сходить синяки, а для бегства ей нужно было быть здоровой.
В тяжелых бесконечных трудах прошла неделя. Каждый день был похож на все прочие, и Элен потеряла счет времени. О школе вопрос не возникал. Когда она рискнула спросить у сестры Маргариты, будут ли уроки, та рассмеялась лающим смехом.
— Это еще за каким лешим? Что тебе толку от чтения и письма?
— Читать и писать я умею, — ответила Элен.
— Вот прямо и умеешь? Ну так тебе это больше не пригодится. Судомойкам нет нужды в книжном учении, — добавила она и, занявшись уже чем-то другим, закончила: — Носятся с этим чтением…
«А ты читать не умеешь, — вдруг догадалась Элен. — И писать тоже».
Почему-то ей это было приятно.
Настало воскресенье, и детям выдали чистую одежду, чтобы надеть ее в церковь. Собственную одежду у Элен забрали в то же утро, как сюда привели, и сейчас она ходила в том же сером платье, что и все приютские девочки. Ткань была грубой и шершавой, от нее чесалась кожа, но ничего другого не было.
После завтрака и уборки всех построили в две колонны, вывели через задние ворота монастыря и вот так, парами, повели за полмили в церковь к торжественной мессе. Элен оказалась в паре с Аннеттой и по дороге поглядывала в узкие переулки, отходящие от площади, и во дворы. Если действовать быстро, то наверняка можно вырваться из рядов и исчезнуть в путанице улочек… Интересно, Аннетта когда-нибудь думала о побеге? Кажется, во время пути можно было тихо разговаривать, и Элен спросила:
— Аннетта, ты никогда не думаешь насчет того, чтобы сбежать из приюта?
Аннетта поглядела удивленно.