«Мерцание» и уже стою на палубе, несильно покачиваясь из стороны в сторону. Тяжеловато будет… Большей части команды не видно. На меня никто пока не обращает внимания. Оглушаю пробегающего мимо матроса и выбрасываю его за борт. Стреляю дробью по парусам, и они начинают расползаться. О, паника растет! На себя набрасываю иллюзию невинно убиенного матроса. Теперь пороховой склад и можно брать «языка» с кинжалом.
Порох по идеи храниться в передней надстройке.
Ого, чем этих охранников кормили? Косая сажень в плечах! Два «Паралича» и они продолжают стоять. Взламываю дверь. То, что доктор прописал! Часть бочонков поливаю созданной водой: мне не нужно, чтобы корабль сразу затонул. Ешкин кот, снова носом кровь пошла! Беру один из сухих, выбиваю дно и рассыпаю порох по помещению, так же вывожу дорожку к двери.
Да будет пламя! Сбрасываю десяток искр и бегу к кормовой надстройке. За спиной гремит взрыв, и раздаются крики боли. А меня швыряет вперед воздушной волной и каким-то куском дерева. Успеваю выставить перед собой руки, и это смягчает удар о палубу.
О, мана пошла. Ногой выбиваю дверь. Трое, мечи обнажены. Разряжаю оставшиеся патроны. Центральный цел, а вот крайние корчатся на полу, зажимаю развороченные дробью животы. Шаг вперед. Отбиваю меч чеканом в сторону и бью рыцаря в подбородок кулаком. Он откидывает голову и делает шаг назад. Теперь плашмя по запястью. Меч со звоном падает на пол.
– Где кинжал и бумаги?!
– Кто ты…
Пинаю его ногой в живот.
– Где они?!
– Я не знаю…
Еще удар.
– Отвечай!
– Я, правда, не знаю, о чем ты говоришь! – говорит он, но периодически косится на сундук стоящий в углу капитанской каюты.
Бросаю в рыцаря «Шок», закрываю дверь и подпираю ее столом. Затем быстро перезаряжаю обрез. А теперь сундук. Заперт!
Разбиваю крышку и начинаю выбрасывать на пол содержимое. Тряпки, снова тряпки, бутылки, по-видимому, с вином. Шкатулка. Закрыта. В дверь начинают ломиться. Время!
Вскидываю рыцаря на плечи, разбиваю окно. Жалко картечь. Мана есть, можно попробовать в несколько прыжков. Как бы не надорваться…
Первый… Падаем в море. Бр-р-р, холодно! Бросаю короткий взгляд назад. Пламя пожирает паруса с такелажем. Те, кто ещё мог стоять на ногах, стараются погасить пылающий нос судна.
Второй… Песок под ногами. Кое-как принимаю горизонтальное положение, и за шкирку поднимаю «языка». Еще один прыжок. Из носа так и хлещет кровь. Еще один раз!
Четвертый… Вот и девчушка с лошадьми. Связываю пленника и забрасываю через седло своей лошади. Сам же взбираюсь в седло второй.
– Садись, и быстро уезжаем отсюда, – хриплю я.
Она кивает и забирается передо мной. Обнимаю ее за талию и утыкаюсь лицом ей в спину.
– Гони, надо спешить, – произношу и отключаюсь.
– Странник, очнись! – кто-то настойчиво трясет меня.
С трудом открываю глаза. Надо мной склонилась моя «добыча» и рядом с ней прохаживается Торквемада.
– Мы далеко уехали? – интересуюсь и пытаюсь сесть, не получается. – Помоги подняться.
Мышцы просто разрываются от боли, да и общее состояния можно выразить одной фразой: «Убейте, чтоб не мучился!». Все же надорвался, теперь декаду как минимум восстанавливаться.
– Не знаю, но уже полночь, – произносит она, помогает мне и придерживает за плечи, чтобы я не упал. – Я кулеш приготовила, будешь?
Молодец, костер развела, стянула с меня балахон и повесила сушиться. Меня же укрыла тулупом. Пленник так же лежит возле костра, на него наброшены бараньи шкуры. Во рту у него кляп и все, что он может – зло сверкать глазами. Кони стоят в сторонке стреноженными.
– Найди в моей торбе оранжевую коробочку, сухую одежду и дай все это мне.
Вскоре она нашла ее. Аптечка индивидуальная, комплектация для военного времени или сотрудников государственных силовых структур. И как только прапорщик смог ее достать? Правда, сколько мне пришлось денег на их приобретение потратить, ужас. Да и часть препаратов в ней устарели лет на пять-десять, но за то в комплекте есть шприц-тюбик наркотического анальгетика!
Расстегиваю поясной набор и приспускаю штаны. Делаю укол в мышцу бедра. Лепота…
– Помоги раздеться, – прошу девчушку.
Она резко отстраняется, вскакивает на ноги, а я заваливаюсь на спину. Пристально смотрю на нее. Девчонка вся красная, нижняя губа подрагивает, а в глазах блестят слезы, и от нее так и фонит страхом.
– Дура! – сплевываю на снег. – Никто тебя к плотским утехам не принуждает, да и ты не в моем вкусе. Мне нужно снегом растереться и переодеться в сухое!
– И-и-извини, – заикается она, – п-просто ты ш-ш-штаны стянул…
Тьма, дай мне терпения! Какая озабоченная малявка попалась! Кое-как сажусь и развязываю шнуровку сапог. Хорошо хоть заледенеть не успели. Стягиваю их и, вытащив стельки, ставлю сушиться. Портянки, кто сказал, что носки лучше? Он никогда десяток километров с хорошим грузом за спиной, да еще и по жаре, не ходил! Броня с поддоспешником, штаны, рубаха и следом за ней трусы. Девчонку игнорирую – пусть думает, что хочет, плевать!
– Кулеш подогрей и кота покорми.
Обезболивающее подействовало в полную силу, так что все же доползаю до ближайшего сугроба. Хорошенько извалявшись в снегу, встаю и растираюсь рубахой. Хорошо-то как! Быстро надеваю сухую одежду и толстые шерстяные носки, взятые на всякий случай. Для лучшего сугрева делаю глоток коньяка из фляжки, и мы приступаем к ужину.
– Покормишь этого? – киваю на связанного пленника.
– Хорошо, а кто он такой?
– Птичкой певчей будет у царя нашего, – криво усмехаюсь, выбирая травы, помогающие при простуде. – Как закончишь, приготовь отвар, хорошо?
С этим разобрался, теперь заняться медитацией и проверить, насколько повреждены энергетические каналы организма…
– Странник, я приготовила, – эти слова вырывают меня из транса. – А как тебя зовут? А то неудобно, все время тебя странником называть.
– Меня не зовут – я прихожу сам, как война, голод или мор, – какой я скромный, аж жуть! – Можешь называть Лисом.
Разминаю шею с плечами, а то затекли.
Прихлебывая отвар, размышляю об увиденном во время медитации. Каналы вдоль позвоночника и идущие к правой руке сильно повреждены. Значит, классическую магию лучше не использовать. Восстанавливаться они будут как минимум две декады, и это в лучшем случае! Да и в случае чего придеться заниматься мазохизмом и применять магию крови…
Остатки отвара вливаю в пленника, а то не доедет. А я эту тушу на собственном горбу с корабля тащил, чуть пупок не развязался! Все, что мог – решил и сделал, а теперь спать.
Просыпаюсь рано – снова кошмары. Хоть новых действующих лиц, не смотря на то, что мое личное кладбище увеличилось, не появилось. И это радует. Все старое, все привычное, тьфу!
С трудом, но сажусь. Мышцы почти не ломит, но думаю, что это продлится недолго. Анальгетик тратить нельзя, придется или терпеть, или в травах что-то подходящее поискать. Насморк отсутствует, горло не болит, хоть что-то хорошее. Девчонка с котом спит в обнимку, пленник тревожно ворочается. Подбрасываю поленья на багрово-алые угли костра.
– Утро доброе, Лис, – раздается голос Василисы, когда кулеш почти сварился.
– Это придумали всякие бояре, которым работать не приходиться.
– Что ты говоришь?! – возмущается она. – Они с погаными бьются, землю нашу защищают!
– Думай, что хочешь, – пробую варево на вкус.
– Ты… ты…
– Подумай, прежде чем договаривать, – ставлю котелок на снег. – Я же не сказал, в каком виде ты попадешь домой.
Василиса дуется, как мышь на крупу.
– Торквемада, кис-кис, – подзываю хвостатого и даю ему кусок мяса.
Эх, мясо заканчивается…
Поев, покормив пленника и сводив его до ветра, отправляемся в путь.
После полудня, в двухстах метрах от нас, видим стадо каких-то рогатых животин. Я не биолог и не охотник, так что точнее не скажу. Козлы какие-то одним словом, зато жирные и крупные.